Джульетта Эванс позвонила в половине пятого и вызвала ее наверх. Не поднимая глаз, Анна торопливо шагала мимо открытых отделов, не желая видеть лиц журналистов, которые бросали работу, чтобы поглазеть на нее. Во временном кабинете редактора ей стало спокойнее и легче после целого дня пристального внимания.
– Анна, прошу, садись. – Джульетта не улыбалась и не пыталась ее утешить, всего лишь села напротив и сцепила над стеклянной столешницей свои руки с дорогим маникюром. – Я не стану тратить время и спрашивать о твоем состоянии. Ответ мне очевиден. Вопрос в другом: каков твой план действий на будущее?
Анна все так же не поднимала глаз, опасаясь, что при зрительном контакте не удержит слез, о чем впоследствии будет жалеть.
– Я не знаю.
– Я солгала бы, сказав, что реакция на статью мистера Мак-Ара не сняла камни со множества обитающих здесь душ, – сказала Джульетта. – История хорошо раскрутилась онлайн, трафик больше, чем мы наблюдали за весь последний год. Это неплохое начало, но для поднятия корпоративного духа сегодняшний день был значителен. Мы надеемся, что завтрашнее продолжение истории повысит посещаемость сайта. Уверена, ты понимаешь, как это важно в критическое для газеты время… Но проблема в ином. В следующие несколько дней внимание к тебе будет только усиливаться. Поэтому предлагаю тебе отпуск – естественно, оплачиваемый. Мы справимся со всем прямо отсюда, я приложу все усилия, чтобы твой домашний адрес не стал известен прессе. Если ты решишь с кем-то поговорить, это будем мы, хорошо?
– Я не хочу ни с кем говорить.
– Сейчас нет, но со временем, может быть, и захочешь. Интервью «Мессенджеру», возможно, с видео, которое мы разместим по запросам онлайн-аудитории, станет лучшим способом удержать историю в рамках, оставив ее эффективной. Другая газета может обойтись с тобой не так вежливо, как, даю слово, сделает «Мессенджер».
Анне было отвратительно это предложение, но она чувствовала невероятную усталость и очень хотела уйти.
– Да, как угодно, – сказала она, глядя на угол стола Джульетты.
– Хорошо. Иди, отдохни немного от этого. Я позвоню, когда можно будет возвращаться на работу.
Оказаться вдали от здания «Мессенджера», от коллег и некоего журналиста, которого она никогда больше не желала видеть, – это как раз то, чего Анне больше всего хотелось.
– Да. Спасибо.
– Пожалуйста. – На миг Анне померещился сочувственный блеск в глазах редактора. – Это пройдет. Это всегда проходит.
«Шумиха по поводу новости может пройти, – подумала Анна. – Но боль, которую мне причинил Бен, едва ли…»
Глава тридцать седьмая
Шофер Джульетты встретил Анну у служебного входа, расположенного с обратной стороны здания «Дейли мессенджер». Ему были даны инструкции отвезти ее туда, куда она захочет, и он предложил поехать к ее дому, но Анне требовалось время, чтобы подумать, а возможность того, что машину выследят журналисты, пугала ее. Поэтому она попросила высадить ее у Ковент Гарден и поспешно спряталась в кафе у Королевского театра, где была только раз, во время одного из редких приездов Рори. Из-за этой мимолетной ассоциации с семьей кафе казалось настоящим убежищем. Она нашла столик в конце зала и заказала большую чашку кофе, собираясь скоротать за ней время.
– Я принесу вам еще и бискотти, – сказал официант с сильным итальянским акцентом и улыбнулся ей. – За счет заведения.
Когда он поставил на столик чашку и блюдце с печеньем, рядом завибрировал мобильный Анны. И на экране возникло улыбающееся лицо брата.
– Ро?
– Эн, ты в порядке? Я видел газету. Вот уж не ожидал, что старшая сестричка станет знаменитостью.
– Это ужасно. Мне даже дали отпуск на работе.
– Вот бы мне посидеть дома, получая зарплату… Прости, Эн. Я просто хотел узнать, все ли с тобой в порядке, а?
– Не особенно. Не сейчас. Но я справлюсь. Хуже всего, что статью написал Бен.
Она услышала, как резко вздохнул Рори.
– Тот журналист, с которым ты встречалась? Вот крыса! Хочешь, мы с ребятами приедем в вашу дымовую завесу и разберемся с ним?
Анна устало улыбнулась, ее сердце переполняла любовь к брату.
– Спасибо. Сейчас не нужно, но, если ты не против, держи десант Перранпорта
[35] наготове.
– Пожалуйста. Будет ждать сигнала! Слушай, если хочешь провести у нас пару дней, мы с Джоди и детвора будем только рады. Джоди сегодня и обнаружила эту историю. И она в ярости! Передает тебе привет.
– Спасибо, Ро. Но я пока посижу дома и буду надеяться, что шумиха скоро пройдет.
– Я тоже надеюсь, что это случится скоро. Но ты знаешь, где нас искать, ага? Я люблю тебя, Анна.
Забота Рори тронула Анну, и ей было приятно, что первым делом он позвонил ей. Пусть их разделяло физическое расстояние, но дети Браун с каждым годом становились все ближе друг другу.
Она нажала на отбой, при этом случайно вызвав на экран список недавних контактов, – и уставилась прямо на номер Бена. Иконкой для номера служило изображение чашки кофе, которое она установила за неимением фотографии, и это напомнило ей о надеждах, которые Анна питала во время их встреч в кофейне. Она ничего не могла поделать со статьей, но могла стереть его номер из своего мобильного. Без промедления Анна нажала на кнопку. Победа была пиррова, сердце все равно сжалось при виде уведомления на экране: «КОНТАКТ УДАЛЕН».
Не желая больше ни с кем говорить, Анна выключила телефон, взяла с соседнего столика номер «Таймс» и попыталась отгородиться им от бесконечной карусели вопросов, вертящихся в голове. Глаза скользили по строчкам, не видя и не воспринимая текста. Она поблагодарила небо за то, что кафе не предлагало посетителям номеров «Дейли мессенджер». Пусть только на несколько часов, но она освободилась от статьи Бена.
Больше всего ее задело то, что Бен даже не намекнул ей на то, что собирался сделать. Он называл себя ее другом – и дал понять, что надеется на большее, – и при этом с радостью загнал ее в ловушку. Она ожидала от него другого. Но, возможно, Тед был прав: акула пера навсегда останется акулой.
Она злилась на Джульетту Эванс за то, что та хотела принести ее жизнь на алтарь спасения газеты. Поездка домой в ее дорогом «Астон Мартине» и оплаченный отпуск едва ли могли послужить достаточным извинением. Но, с другой стороны, станет ли могущественный редактор беспокоиться о секретарше ресепшена, которую она почти не знала, если на кону стоит ее собственное рабочее место? И насколько действительно плохи дела у газеты, если статья об Анне могла стать ее спасением?
Ответов у нее не было, поскольку их не существовало. Все это было жестоко и нечестно, и Анна стала лишь нечаянным сопутствующим ущербом. В конечном итоге газета могла поправить свое положение, а Бен вывернуться без потерь, не считая спада популярности на работе. А вот сердце Анны было разбито, и она не знала, сможет ли оно восстановиться.
