– Марк.
– Хорошо.
Мое феноменальное чутье меня подводило. Плохо. Хорошая жизнь, заботливое окружение притупили мой мозг. Обычно я считываю людей и ситуации быстро и четко, но я не могла считать этого парня. Чего он хочет? Каков его план?
Марк встал, обошел стол и присел на его край. Пиджак и галстук висели на спинке кресла, из которого он только что поднялся. Рубашка была расстегнута на одну пуговицу. Как Дрейпер могла противостоять этому? Мне нравилось думать, что я невосприимчива к тому, что он пытался транслировать, но даже меня пробирало.
– Очевидно, с советом я попал точно в цель. – Он покачал головой, как будто это его удивило.
Хороший ход.
– Следующим шагом я хотел бы выделить вас и Оливию в большой рождественской рассылке. Поразительный контраст ваших историй и тот факт, что вы стали лучшими подругами, это… – Он выдержал паузу. – …привлекательно. Мы разыграем все с позиции «такое возможно только в Вэйверли». Мы также разошлем эти письма и выпускникам. Путь взрослые девочки придут в экстаз.
– Да, конечно, я понимаю. – Это имело смысл и звучало профессионально. – В городе нет взрослой девочки, которая не помнила бы и не признавала бы авторитет Оливии. Насколько я понимаю, Грэнфилды помогали создать эту школу и держали ее на плаву поколениями. Их имя выгравировано на половине зданий в этом городе.
Он посмотрел на потолок.
– Вы такая умная девушка, Кейт. Умная в очень многих отношениях.
– Сэр? Я хотела сказать, Марк? Он вскинул бровь.
– О, я думал, вы меня поняли. Что?
Он встал, обошел мое кресло и опустил руки на его спинку, но не прикоснулся ко мне. В голове у меня царил белый шум. Как раз в тот момент, когда я забыла, как дышать, дверь распахнулась настежь.
– Марк, я… О, Кейт. Привет. Марк выпрямился.
– Входите, доктор Крюгер. Мы с Кейт обсуждали рождественскую рассылку. Мы собираемся выделить ее историю в контрасте с историей Оливии Самнер. Она согласилась. На следующей неделе мы договоримся о фотосессии с ней и Самнер. Если уж речь зашла об этом, мы могли бы снять всю команду «Чудес», тогда у нас будут готовые фотографии для весенней кампании.
– Ну так это отлично, и мне кажется, время выбрано идеально. Мы можем вложить в рассылку их заявления на поступление. Так колледжи обратят на них внимание еще до начала отбора, и это будет выглядеть солидно, учитывая их успехи в учебе.
Она была искренне счастлива за меня. Но это не имело значения. Больше не имело. Мое сердце сжалось. То, как она вошла. Ее взгляд, язык ее тела, когда она увидела его. До того, как увидела меня.
Он спал с ней.
– Ну, я вас оставлю, обсуждайте детали. – Она начала было поворачиваться, но задержалась. – Я пришла сказать вам, что я ухожу, и, как последний уходящий, вы должны будете все закрыть.
– Будет исполнено, доктор Крюгер. – Марк вернулся на свою сторону рабочего стола и устроил шоу из выключения макбука. Массивные школьные мастодонты не для этого мальчика. – Мы уходим через минуту.
– Ну, всем хорошего вечера!
Крюгер вышла, оставив дверь распахнутой настежь. Горло у меня перехватило.
– Оливия обрадуется, – проговорил он как ни в чем не бывало.
– Ага, – согласилась я. – Возможно, вам стоит выдвинуть на первый план ее. Я лучше работаю в группе. Привношу что-то в игру других членов команды, понимаете? Я вряд ли выделяюсь на общем фоне.
Редкин покачал головой:
– Вы слишком скромны. Я очень хорошо разбираюсь в этом, в том, что я делаю. И я вижу девушку, которая никогда не теряется. Вы не такая девушка, Кейт. Вы можете затеряться среди толпы, но стоит прищуриться, и ты понимаешь: «О да, вот она».
Он встал, и я встала.
Редкин повязал галстук. Затем неуловимым движением набросил пиджак. Свидание за ужином? Я пошла к выходу.
– Если это все… – Я взялась за ручку двери.
– Я знаю, кто вы есть и кем вы не являетесь, Кейт.
Я похолодела. Он не мог знать… Спокойно, спокойно, спокойно. Я не обернулась.
– Сэр?
– Некоторые из нас – жертвы, другие – охотники. Лучше быть охотником, не так ли?
Что за?… Я притворилась, будто не расслышала.
– Спасибо. Увидимся на следующей неделе, сэр.
Я закрыла дверь, пулей вылетела из школы и не останавливалась, пока не добралась до пентхауса. Брюс атаковал меня, едва я открыла дверь. Я села на пол, чтобы он мог искупать меня в своем щенячьем восторге.
– Это ты? – Оливия вышла из комнаты. – Знаешь, ты испортишь эту собаку. Как прошла встреча с Марком?
– Нормально. – Мне приходилось выдавать слова порциями в промежутках между облизываниями Брюса. – Фотосессия на следующей неделе, снимаются все. Но в рождественской рассылке будем только мы с тобой.
– О-о-о, мило! – Оливия захлопала в ладоши. Такой оживленной я ее еще не видела.
Оливия обрадуется.
– Скажи, он невероятный? В нем есть нечто. Он как супергерой из «Мстителей», этот блондин, да?
Брюс стоял у меня на коленях, глядя на Оливию, и яростно колотил своим хвостом мне по лицу.
– Да, да, я знаю, о чем ты. – Хотя я не знала. Я понятия не имела, что за игру вел Редкин и что вообще творилось. Единственное, в чем я была уверена – с супергероями у него нет ничего общего.
20 ноября, пятница
Оливия
Кейт встала на каменный журнальный столик.
– Окей, готова? – спросила она.
Оливия устроилась в самой мягкой части встроенного дивана. Обе они были облачены в комфортный флис огромных школьных свитеров и спортивные штаны. Спортивная форма Вэйверли стала их домашней униформой.
– Готово, все готово! – Она открыла книгу «Бессмертных стихов»
[16] на нужной странице.
Кейт откашлялась.
– Итак, его отец умирает. Помни об этом, читая каждое слово. Весь этот гнев оттуда. А вовсе не из того, что он не хочет быть слабым, не хочет сдаваться с тихим вздохом, поняла?
– Да, понятно. Давай.
– Ладно, следующая строчка. – Кейт драматически вздохнула и воздела руки к небу.
Пусть ярой будет старость под закат…
[17] – Поняла? Ярой! Яростной! Это битва, которой он требует, видишь?
