– Началось, Брюс, – сказала она щенку. – Я знала, что так и будет. – Она хихикнула, когда он встал на задние лапы и положил передние ей на грудь, изготовившись облизать лицо. Была ли она пьяна? Нет, она взяла лишь один «Беллини». Она всегда была осторожна. – Ладно, хватит, ты, животное! Я собираюсь принять душ.
Оливия проплыла к своей комнате, и хотя она отметила, насколько воздушной и легкой она ощущала себя, она отметила и то, как много она чувствовала. Бог свидетель, она чувствовала поцелуй у основания шеи, случившийся, когда Марк помогал ей надеть пальто в ресторане. Губы едва коснулись кожи, но все ее тело загорелось. Он не трогал ее больше, ни разу, но она все еще светилась от одного этого сладкого поцелуя. И она знала, что так и должно быть. Каждое движение в этой игре было совершенно правильным. А потом будет столько еще всего…
Она снова хихикнула.
Оливия направилась в душ, Брюс наступал ей на пятки. Она снова остановилась.
Нет, не душ.
Оливия никогда не принимала ванную, только душ. Иногда не по одному разу. Иногда – обжигающе горячий, иногда – ледяной, иногда оба, один за другим, просто чтобы напомнить себе, что она способна чувствовать, что она еще жива внутри собственного тела. Не сегодня.
Она прошла к бельевому шкафу и вытащила множество свечей, каждая следующая была дороже предыдущей. Оливия расставила их вокруг ванной и зажгла, прежде чем открыть кран и отрегулировать воду до приятной теплой. На всякий случай она добавила несколько капель масла гардении. Затем осторожно села, радуясь ласкающим ощущениям теплой, душистой воды. Брюс не мог достать мордой до края мраморной ванны, поэтому были видны только его лапы и уши. Он стоял там на страже, пока она не появилась вновь.
– Ах-х-х, – вздохнула она, погрузившись в воду. Все, на что она надеялась, случилось. И какова бы ни была цена, оно того стоило. Оливия позволила струе из-под крана свободно течь по ступням и ногам, наслаждаясь звуком воды.
Вдруг Брюс взволнованно завизжал и бросился из ванной. Должно быть, они вернулись.
– Оливия? Привет? Мы вернулись!
– Я принимаю ванну! – крикнула она.
– Ванну? – Тишина. – Ты же не принимаешь ванны. С тобой все в порядке? – Теперь ближе. Голос Кейт слышался из двери в спальню.
– Лучше не бывает! – снова крикнула Оливия. Она еще раз нырнула и снова открыла кран.
Лучше и быть не может.
16 декабря, среда
Кейт
Мы трое сидели в библиотеке Вэйверли, с головой погрузившись в сожаления о разосланных в колледжи заявках. Не знаю, как это началось, но мы накручивали себя, бросая друг на друга свирепые взгляды.
– Мне не стоило подавать заявку в Браун, – простонала Серена. – Я даже ехать туда не хочу. А отец хочет, чтобы я туда поступала. Он активно выступает в его защиту и рассказывает о преимуществах учебы там. Черт возьми, я хочу поступить в Помону. Но мне никогда туда не пробиться. – Она вибрировала, словно камертон. Только подумать, красавица Серена последний несколько недель жила в постоянном нервном напряжении.
Мы с Оливией с началом приема подали стандартный пакет документов в Йель. У всех учеников старших классов была команда коучей и репетиторов, готовивших их к SAT.
[19] Как репетитор Оливии, я проделала тяжелую работу, но я также выгадала, получив информацию от ее высокооплачиваемого коуча. Теперь я склонна была пересмотреть ценность этих платных советов.
Коуч Оливии настойчиво предупреждала, что в Йеле не слишком любят кандидатов, подавших заявки до начала приема документов, и такая стратегия могла бы сыграть против нас. Она заявляла, что лучше подавать документы с началом приема. Но главное было в том, что Оливия была связана с университетом. Ее родители познакомились в Йеле. Предки ее матери испокон веков учились там. Мои родители вряд ли смогли бы назвать штат, в котором находится Йель. Мне стоило набраться мужества и подать заявку раньше.
Мы все испортили? Я все испортила? Мне казалось, Крюгер выглядит нервной. Она действительно выглядела нервной? Конкурс оказался ужасающим. Браун принимал жалкие десять процентов абитуриентов. Помона – 13, а Йель… у Йеля был гнетуще высокий порог и менее семи процентов принятых. Своеобразный рекорд. Эти цифры в средней и старшей школе знали так же хорошо, как и содержание калорий в нежирном йогурте.
Я также подала заявление в Университет Колумбии, Чикагский университет и Стэнфорд, плюс в пару канадских университетов, но Йель всегда был «единственным» – с тех пор как мы с мамой посмотрели фильм «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа», который там снимали. «Вот оно, Кэти. Это место для тебя. Ты должна быть там. Это приз». Тогда мы заключили договор, и вот итог этого дурацкого фильма. Ну, еще и постоянного совместного просмотра сериала «Девочки Гилмор». Серена и Оливия подали заявки еще в пару-тройку десятков других университетов. Каждая заявка стоила денег, которых у меня не было. Они также лично посетили университеты из своего топа.
У меня топа не было. Только Йель. Все остальное не имело значения. Моя жизнь начнется, когда я попаду в Йель, и тогда все обретет смысл. Столько лет я не спускала глаз с приза, который главенствовал над всем, над всем этим дерьмом собачьим. А потом моргнула. Мне следовало набраться храбрости. Я все испортила.
Я зарылась в книги на полках, только бы никто не видел, как я дрожу.
После завтрашнего собрания начинались зимние каникулы. Мы должны были праздновать или делать рождественские покупки, вместо этого мы собрались в библиотеке и, по крайней мере, я – точно, чувствовали себя все хуже и хуже.
– Дамы! Что мои «Чудеса» делают в библиотеке? Солнце светит, Рождество уже на пороге!
Марк ворвался как порыв свежего воздуха.
Даже укрывшись за стеллажами, я слышала, как Серена и Оливия пытались втянуть его в нашу маленькую мрачную вечеринку.
– Ха. – Марк сложил руки на груди. – Нет, вы ошибаетесь. Я прошел много школ вроде этой, я видел слишком много умных, талантливых и одаренных юных дам, впадавших в отчаянье после подачи заявок. Вы, девушки, попадете в превосходные колледжи, и они будут идеальны для вас. И это я говорю не лишь бы сказать. Это годы опыта.
– Но… – пролепетали они обе.
– Никаких но. Я тут работаю, и я совершенно точно знаю, как дела у вас у всех. Я также знаю, что для Помоны и Йеля, – «Йеля» он выкрикнул погромче специально для меня? – будет большой удачей, если вы осчастливите их кампусы своим присутствием. Дамы, я уже видел все это раньше.
Даже углубившись в отдел философии и психологии, я слышала, как они воодушевляются, пусть и продолжают протестовать.
– Довольно! Не хочу больше ничего слушать, – отрезал он. – Экскурсия. Пойдем посмотрим на елку.
