Скользкие слова. Пустые и заученные. Серена была такой же стойкой, как промокшее бумажное полотенце.
Ее отец, должно быть, ликовал – как же, такая возможность прискакать рыцарем на белом коне и «спасти» свою единственную дочь. Лучше уж травмированная дочь, чем никакой дочери вообще.
Я чувствовала растущую злость от понимания того, что сейчас произошло, что им удалось сделать. Крюгер все еще говорила.
– Мы можем рассчитывать на вас, Кейт, не так ли?
Должно быть, я кивнула. Конечно, я кивнула, и продолжала кивать, выйдя из ее кабинета. Марк стоял у стола мисс Шупер, лениво просматривая школьную газету за прошлую неделю. Он не подошел ко мне и не сказал ничего. Он просто поднял взгляд и подмигнул.
Я побежала, как только вышла в коридор. О чем, ради господа бога, я думала? Что я смогу перехитрить Марка Редкина? Он был не в моей весовой категории.
И он знал это.
21 февраля, воскресенье
Оливия
Он лег рядом и убрал прядь волос с ее лица. Жест был настолько нежным, что она почти растаяла.
– Ты ангел, – прошептал Марк. – Рядом с тобой я чувствую умиротворение. Ты меня успокаиваешь.
Могла ли она не прийти в восторг? Оливия чуть подвинулась, чтобы лучше его видеть.
– Никто не знал и не знает меня так, как ты, Марк.
– Я знаю тебя изнутри, все секретные уголки, лучшие уголки. – Он поцеловал ее веки. – Никогда ничего не стыдись. В тебе все прекрасно.
Оливия вздрогнула. Стыд. Да, это было.
– И я точно знаю, что ты – чудо. – Он хохотнул, произнеся это.
Она собралась с силами.
– Собираешься заменить ее?
– Кого?
– Серену, – ответила она. Ее глаза удерживали его взгляд. – Как «Чудо», я хочу сказать.
– Нет. – Марк ткнулся носом в ее шею, потом скатился с кровати и подошел с ее стороны. Он двигался как «феррари». – Нет нужды. Весна наступит едва не завтра, и все это унесет свежим ветром. Мои четыре «Чуда» и без того замечательны. – Он поцеловал ее в висок. Начал одеваться, готовясь выйти и купить еды для поддержания их сил. Она обожала это в нем. Она столько всего в нем обожала. Ей бы нравилось готовить для него. Если не считать того, что Оливия никогда в жизни не бралась за готовку. Но для него она научится. Она заставит Анку учить ее, так что она сможет приготовить интимный ужин на зависть «Ле Цирк», а потом они…
– Ты знаешь правила. – Марк застегнул джинсы. – Я должен думать о тебе, как ты лежишь тут в точно такой позе, пока я храбро сражаюсь с огромным злым городом в очереди у Цукера. Не хочу, чтоб ты шевелила даже пальцем.
Оливия хихикнула.
– Я буду представлять тебя вот так, и это придаст мне сил.
– Ни одним пальцем, – пообещала она.
Она сдулась, едва хлопнула дверь. Это случалось все чаще и чаще. Рядом с Марком Оливия чувствовала себя живой и восприимчивой как никогда, но как только они расставались, ее будто переключали в режим послабее, и на поверхность всплывали полуоформившиеся вопросы. Почти всплывали.
Она изучила свою позу, запомнила ее, затем встала. Итак, Серены больше не было. Очень плохо, так печально. Кто еще был? Дрейпер ее не волновала, равно как и доктор Крюгер. Было очевидно, что он лишь использует их. И она могла это понять, правда, – Марку следовало думать о своей карьере. Ни одна из них не представляла угрозы для нее. Они были стары, и Оливия была уверена, они не делали то, что умела делать она. Как насчет других «Чудес»? Морган с радостью воспользовалась бы шансом, если уже не сделала этого, но ее едва ли стоило опасаться, равно как и Клэр. Их ему было бы недостаточно. Оставалась Кейт.
Кейт могла бы стать проблемой. Но ее лучшая подруга, казалось, с каждым днем презирает Марка все больше и больше. О, она пыталась подавить это чувство в присутствии Оливии, но каждый раз напрягалась, если хотя бы даже мельком видела его в коридоре школы. Нет, Кейт никогда не станет угрозой. И что еще важнее, Кейт никогда не сделает ничего, что могло бы ее ранить.
В этом Оливия была уверена.
И это заставило ее улыбнуться.
Но что, если были и другие? Кто-то более важный для него, чем она?
От этой мысли в горле встал ком. Когда она была с ним, Марк заставлял ее чувствовать, что никого больше для него не существует. Он наполнял ее легкие чистым кислородом. Но когда они расставалась, оставался лишь наполненный беспокойством смог.
Оливия осторожно шагнула в его гардеробную и принялась открывать ящики. Она не осмеливалась прикасаться к чему-либо. Она оставила свитера, футболки и аксессуары нетронутыми, лаская их только глазами. Тот же ритуал она проделала и с тумбочками. Что она искала?
Она открыла шкаф, похожий на стойку для мужских костюмов в «Сакс».
[28] Все было безупречно. Анка бы пришла в восторг. Выстроенная в линию обувь была начищена. Галстуки развешаны по оттенкам. Летняя одежда аккуратно сложена в пластиковых коробках в глубине шкафа. Стоп. Далеко в левом углу, под плетеной корзиной, лежала книга? Нет, но это мог быть фотоальбом. Кому сегодня нужны фотоальбомы? Потом она вспомнила, что Марк был старше. Это могла быть вещь из его детства или – она слышала, как кровь стучит в ушах – что-нибудь более свежее. Там могли быть фотографии его пассий или девушки, которая разбила его сердце. А Оливия не сомневалась, такая девушка была. Это объяснило бы столь многое, и она бы всю себя посвятила тому, чтобы он полностью забыл ту, другую.
К счастью, даже заблудившись в мечтах, она услышала поворот ключа в двери.
До кровати было слишком далеко. Она не успеет.
Драгоценные секунды утекали в остолбенелой панике. И лишь когда она услышала, как он входит в гостиную, она закрыла дверь шкафа и заставила себя прыгнуть в ванную.
Почему она так боится? Это было глупо. Оливия глотнула воздуха и спустила воду в туалете. Открыла кран и проследила за выражением собственного лица.
Он был уже в спальне, когда она открыла дверь.
– Ты так быстро вернулся. Я рада.
Марк не ответил. Он стоял в ногах кровати, глядя, как она забирается обратно.
Оливия позвала его распростертыми объятиями. И снова Марк не ответил.
– Мне просто нужно было… Я знаю, ты сказал не двигаться, но мне нужно было сходить, и я не думала…
– Ты не думала? – Его тон был ровным.
– Прости, Марк. Я не думала, что ты…
– Ты не думала, – повторил он.
Она испугалась. Его голос, этот взгляд, его синие глаза, потемневшие от чего-то неизвестного.
– Ты прав. Я не думала.
Он улыбнулся, и ее сердце екнуло. Она улыбнулась в ответ.
