Мне пришлось отвести взгляд.
– Я знаю, – сказала она.
– Это наш единственный шанс. Там могут быть имена, или места, или еще что-то на обратной стороне фотографий, и тогда нам будет с чем работать. Я попрошу Джонни помочь. – Она забеспокоилась. – Не обязательно говорить ему, зачем нам это. Но в его колледже есть доступ к хорошим поисковым системам, слава богу, он учит криминологию, и я думаю, он это сделает…
– Для тебя?
– Ага. – Я забрала у нее бокал. – Но сначала ты должна позвонить и отменить встречу.
Мы обе посмотрели на телефон. Она сжимала его так, что пальцы побелели.
– Чего он действительно очень, очень хочет – больше всего?
– Тебя. – Она отвела взгляд.
Мы не смотрели друг другу в глаза.
– Тогда обещай ему продвижение на этом фронте. И скажи, что должна остаться со мной сегодня, чтобы доставить меня к нему.
– Он узнает.
– Нет, не узнает. Если он хочет этого… меня… достаточно сильно. У них у всех есть пунктик, слепое пятно, и они считают себя неуязвимыми. Смотри, мы подготовим тебя к звонку, потом мы подготовим тебя к воскресенью. Я не пойду в этот раз к мисс Чень. – Я забрала у нее телефон. – Мы можем это сделать, Оливия. Мы должны это сделать. У меня уже был такой тип в моей жизни, помнишь?
Чего я не сказала и о чем с трудом могла думать, так это о том, что выпивка делала моего старика неаккуратным, уязвимым. Это была его слабость. Но Редкин? Этот человек полностью владел собой. У Редкина не было заметных слабых мест, никаких точек доступа… кроме, возможно, меня. Будет ли этого достаточно? Будет ли достаточно меня?
Мы разыгрывали разговор, пока Оливия просто не замолчала и не бросилась мне на шею.
– Кейт, твоя мама, ты… проклятье, вся ты… Я так…
– Давай отложим это до лучших времен. Сейчас мы должны позвонить ему.
Было почти одиннадцать. Я узнала по ужасу в ее глазах, что он поднял трубку на втором сигнале.
– Привет, возлюбленный. – Она шептала, как мы и договаривались. – Да, я тоже… Прости, любовь моя. Прости за позднее предупреждение. Но это плохая и хорошая новость одновременно. Я не смогу быть сегодня… Конечно нет!
Она хихикнула.
Хорошая девочка.
– Это она, Кейт. Мы, эм, разговариваем, если ты понимаешь, о чем я. Ага, об этом. – Она кивнула. – Думаю, у меня что-то получается. Я… – Она бросила на меня отчаянный взгляд.
Я уверенно улыбнулась и шепнула одними губами:
«Продолжай».
– Нет. Реальный прогресс, правда. Я сказала то, что ты мне велел. Это деликатное дело, и мне кажется, что если ты ее хочешь… – Оливия встала. – Ну, ты знаешь, я сделаю для тебя что угодно. Что угодно. – Она была хороша. У меня волосы на руках встали дыбом от этого «что угодно». – Да, да, конечно. Буду считать минуты. В воскресенье утром. Так долго ждать, любовь моя. – Она закрыла глаза. – Увидишь, я обещаю. Я буду такой хорошей, хорошей девочкой. – Копившиеся слезы прорвались наружу и потекли по щекам. – Да, и это тоже. Обещаю.
Я отвернулась, чувствуя стыд за нас обеих.
13 марта, воскресенье
Оливия
09:05
Завтрак с «Чудесами» был мучением. Кейт настояла, чтобы они обе пошли. Сказала, что нужно делать привычные вещи, казаться нормальными. Еще она сказала, что Марк будет счастлив услышать новости с этого фронта. Отчеты ему – неотъемлемая часть поведения «хорошей девочки».
Хотя все явились в «Бальтазар», когда еще не было девяти, им пришлось стоять в очереди, поскольку ни одной не пришло в голову зарезервировать столик. Когда «Чудеса» наконец уселись, они тут же вернулись к своей привычной манере поведения. Клэр хихикала не переставая, Морган была безумна, Кейт – очаровательна и настороже, и Оливия, ну, Оливия была на таблетках. Было трудно сконцентрироваться. Обрывки разговоров и потерявшиеся фразы словно падали вокруг ее тарелки с яйцами Бенедикт.
[31]
Морган:
– Не волнуйтесь, я долго на него орала. Никто так не поступает со мной…
Клэр:
– …Очень глупая обида…
Морган разрывала отношения с как-там-его-зовут? А как его зовут? Бессвязный разговор помог ей съесть два яйца и половинку булочки.
Кейт:
– Я не знаю, девчонки. Клэр:
– Да ладно, Кейт. Мы обо всем договорились. Серена настаивает.
Постойте! Серена?
Морган:
– Мистер Шоу позаботится о перелете. А мы оплатим мелкие расходы. Как подарок на будущий день рождения.
Хм?
Клэр:
– Серена с ума сходит, так хочет тебя видеть. Мистер Шоу договорился обо всем. Ее папочка сделает все, лишь бы она была счастлива. Так что весенние каникулы в Лондоне, дамы, – магазины, клубы. И пить там можно с восемнадцати, так что не нужны поддельные ID.
Что? Лондон? С «Чудесами»? О, ей бы это понравилась. Оливия точно знала, куда там сходить. Она бы взяла Кейт в бутики на Бошамп-стрит, показала бы ей Ноттинг-Хилл и «Селфриджес». Потом она вздрогнула, вспомнив реакцию Марка, когда она рассказала ему о предложении отца ехать в Рио. Но в Лондоне будет даже лучше. Они смогут…
«Стоп!»
У них с Кейт был план. Им придется остаться здесь. У них есть план.
– Девочки, очень жаль, – сказала она. – Мы не можем. – Ответом был продолжительный стон. – Правда, вы езжайте. Повеселитесь и подбодрите Серену. Мы с Кейт собираемся к моему отцу в Рио. – Она встретилась взглядом с Кейт. Та словно говорила: «Продолжай!» – Я его не видела много недель, так что он организовал отдых в Копакабане.
В конце концов они перестали дуться и возмущаться. Это была хорошая причина, основательная и непробиваемая. Все уедут на весенние каникулы, кроме них. Оливия была уверена, что все хорошо уладила.
Завтрак занял почти два часа. Освободившись, Кейт и Оливия взяли такси до Митпэкинга. В машине Оливия начала дышать чаще и глубже.
Кейт потянулась к ее руке.
– Прими таблетку.
– Уже приняла две.
– Прими еще. Ты паникуешь. Ты должна собраться. Оливия проглотила еще половинку ативана. Как она сможет пройти через это? Она чувствовала, что не может ничего с собой сделать. Марк опять будет резать ее, она была уверена в этом. Не только тело, но и разум. Сможет ли она выдержать еще один порез? И после всего, что она сделала для него, после всех тех мерзких вещей оказалось, что она лишь работала на разогреве для Кейт. Все хотели Кейт.
