Ну так отсыпьте уже нам денег. Впрочем, покуда они будут считать, что сеть – место для одних подростков… Медиа, стыдливо именующиеся “традиционными”, web игнорировали. Поминали его только как живописную диковину прыщавых малолеток. Когда Кристоф пытался объяснить, что в один прекрасный и весьма недалекий день даже дедушки с бабушками подключатся к сети, что интернет повлечет за собой глубочайшую перестройку социальных отношений, отношения к труду, к политике, к медицине, к пространству и времени, его слова встречали хохотом.
В означенной статье некий профессор-психолог так объяснял притягательную силу сети:
Перемены в семье (матери после школы редко бывают дома) и в общественной атмосфере приводят к тому, что найти место для встреч становится все сложнее, а порой и опаснее. My Space создает идеальную среду для подростков, где они могут наслаждаться общением, которого им не хватает в семье.
Интернет пользуется успехом, потому что женщины работают… OMG…
[4] А он, Кристоф, еще удивляется, что не может найти инвестора…
НИКОЛЯ: Мои личные страдания я хочу перестрадать с тобой.
В конечном счете претенденты с Острова Искушений не большие придурки, чем инвесторы, с которыми он встречался. Точнее, не встречался.
Он закинул руки за голову. На улице визжали какие-то девицы. Вечер пятницы, вечер подпития. Сосед напротив выключил свет. Стена за телевизором, мягко говоря, “поблекла”. Кристоф все собирался покрасить ее заново, но теперь ждал, хотел понять, будут ли они переезжать. Он вдруг понял, что первый раз в жизни беспокоится о будущем – верный признак старения.
Боковым зрением он уловил какое-то движение на экране компьютера. Мейл от Луи. Его напарник, может, и в отпуске, но явно целыми днями шарит по интернету в поисках намечающихся тенденций, которыми надо сию же минуту поделиться с Кристофом. Луи Домейл был полной противоположностью Кристофа и, наверно, именно поэтому приводил его в восхищение. Не успев окончить коммерческое училище, он создал фирму по модерации комментариев. С появлением интерактивных сетей число сообщений, оставленных пользователями на сайтах, стало зашкаливать. Вдруг оказалось, что кто угодно имеет право высказать свое мнение о чем угодно. Наконец-то можно заявить, что ты не согласен, что все дерьмо, что журналисты прикормлены властью, что опрос страшно понравился, что лично ты знаешь кого-то, у кого та же проблема, что ты безработный и что-то не видишь экономического роста, что это все подстава и что прочие комментаторы – мудаки. Это была лавина запретных прежде слов, пышная оргия мнений, раздражений, зависти, удивления, поздравлений и оскорблений.
Проблема состояла в том, что по закону сайты несли ответственность за “внешний контент”, но не могли тратить время на мысли “гордогопатриота92” о прочитанной статье и на его вопросы относительно иудейских корней ее автора (“не удивлюсь, если ваш журналюга – очередной грязный жид”). То есть Луи предлагал взять субподряд на модерацию этих комментариев – страшно неблагодарную работу, на которую он подряжал люмпен-пролетариат из числа студентов, ищущих подработку, которой можно заниматься из дому и в любое время. Поскольку сайты готовы были платить за то, чтобы сбросить с себя бремя комментов, идея позволила Луи сколотить небольшое состояние, которое он вложил в Vox. Для веб-журналистики Луи стал тем же, чем “Капитан Игло” – для рыбной промышленности.
Но Кристоф нуждался в его финансовых познаниях, хоть и считал, что их влияние на содержание сайта могло быть поменьше. Они здорово поцапались, когда Кристоф стал писать на политические темы, которые, по словам Луи, “всем по барабану”, потому что “пользователь хочет расслабухи” и не надо “грузить его никому не понятной депрессивной хренью”. Но Кристоф не сдался. Он поднял Vox ровно затем, чтобы никто не смел лезть в его редакторскую политику. Он считал, что на так называемые серьезные темы вроде политики можно писать под разными углами зрения. Луи несколько дней бесился ввиду этого намерения стряхнуть пыль с журналистики, но в конце концов уступил – с условием, что на первом плане по-прежнему будет более легкая тематика. Луи относился к своей новой роли генерального директора сайта со звериной серьезностью; его энтузиазм сквозил в каждом мейле.
Привет, тебе непременно надо это посмотреть. Американский сайт, запустился две недели назад. Надо про него написать, это будет материал года.
Кристоф кликнул на ссылку и оказался на странице под названием Youporn.com. Там было выложено с десяток видео с недвусмысленными названиями: Two Asian Couples Having Sex at a park, Ultra real female orgasm, Big natural boobs, Paris Hilton (sex video 2004). Он подскочил и взглянул на Люка. Вряд ли Франсуаза Дольто – или закон – одобрили бы просмотр порносайта, когда сын лежит под боком. Он встал, обошел диван-кровать, взял Люка на руки и перенес в его комнату. Вернувшись в гостиную, он стал смотреть внимательнее. В интернете, на семьдесят процентов посвященном сексу, новый порносайт вдохновлял не больше новой марки стирального порошка. Ролик Пэрис Хилтон болтался в сети уже два года. Индустрия Х первой массово вложилась в сеть, развивая новые, более легкие для скачивания форматы видео. Но, присмотревшись к Youporn, он понял, почему так возбудился Луи. Ролики были непрофессиональные. Любительские видео скверного качества, записанные на компьютерную веб-камеру и выложенные в сеть анонимно. Это было… ага, на самом деле что-то вроде YouTube для секса. Внимание Кристофа сразу обострилось.
Не надо ждать целый час, чтобы скачать порноролик. Кликаешь на Play – и хоп, смотришь, как незнакомка делает фелляцию незнакомцу. А главное, девушки не похожи на актрис, более или менее удачно симулирующих экстаз в ожидании, когда кончится рабочий день. Перед его глазами были самые заурядные люди, снимавшие себя во время занятий любовью.
Он повалился на кровать. Это точно самая доходная идея, какая попадалась ему в сети с начала года. YouTube существует всего полтора года и уже превратился в эталон. Кристоф еще что-то помнил со времен факультета журналистики и задумался о правах на изображение. Если пара развлечения ради снимала себя в разгар своих забав, то один из партнеров мог выложить видео, не предупредив другого. Кто все эти девушки? Среди десятка видео на сайте одно называлось French Hot babe, длительность 4 минуты 12 секунд, 91 просмотр. Он кликнул. Пара снимала себя сбоку, в позе по-собачьи. Лица были размыты, но ему предстало зрелище очень красивого прогиба спины у девушки. У нее была татушка прямо над правой ягодицей, но какая именно – не видно. Он запустил руку в штаны. Неделю не трахался, с тех пор как Клер объявила, что беременна. А за дни, проведенные с Люком, слишком выматывался, чтобы дрочить, даже мысли не возникало. Ролик продолжался. Теперь пара развернулась лицом к камере, по-прежнему в собачьей позе. Лицо парня не влезало в кадр, а девушка опустила голову. Ее груди колыхались в такт ударам члена. Потом она подняла голову. Кристоф поначалу даже растерялся: она смотрела прямо на него. Бледная, кареглазая, белокурая. Потом она закрыла глаза, и на ее лице появилась особая гримаса удовольствия, почти неотличимого от боли. Кристоф считал, что женское удовольствие – штука странная, слишком сложная, на грани извращения. Он немного прибавил звук на компьютере и так и подпрыгнул, услышав стоны незнакомки. Кончил он почти неожиданно, не справившись с возбуждением.
