Книга Закон бутерброда, страница 36. Автор книги Титью Лекок

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Закон бутерброда»

Cтраница 36

– Сначала надо одеть героиню как можно красивее, чтобы она нашла работу. Потом зарабатываешь денег и идешь по магазинам, потом идешь на вечеринку, и тебе надо выйти замуж за мальчика, который одет красивее всех, но тебе тоже надо быть одетой красивее всех. А потом надо собрать самое лучшее платье для невесты, и если получится, тогда ты выиграл.

Он смотрел, как дочь на экране механически смахивает пальцем десяток одинаковых мини-юбок. Взгляд у нее был скучающий.

– А это не скучно?

Она подняла на него пустые глаза:

– Да, немножко.

– А игры брата не лучше?

– Лучше, но это игры для мальчиков.

Люк, не отрываясь от своих зомби, заметил:

– Девчачьи игрушки вообще гадость. Кроме той, с розовым котенком, который мячики кидает.

– Завтра, если хочешь, поищу тебе другие игры, не такие нудные. А сейчас пора спать.

А главное, завтра он поручит кому-нибудь из внештатников написать о сексизме в компьютерных технологиях. Сами по себе ценности так называемых мальчишечьих и девчачьих игр были равно дурацкими. Либо мочить зомби, либо выходить замуж. Но что его повергало в настоящий шок, это разница в техническом качестве. Если игру про зомби явно разрабатывала команда дизайнеров и инженеров, игру про телку точно рисовал какой-то криворукий. После такой игры ни одна девочка уж точно не захочет стать программистом.

Уложив детей, он включил телевизор и уселся на диване с ноутбуком на коленях. Посмотрел в интернете, какую программу обсуждают больше всего, и включил этот канал, но без звука. Он чувствовал, что нервничает. Слишком много всего вертелось в голове. Пришла новая порция мейлов с поздравлениями по случаю цифр посещаемости Infos. Теперь, когда с сайтом все в порядке, можно наконец передохнуть и выделить время для общения с семьей. Именно поэтому ему хотелось поделиться новостью с Клер. За четыре года, что он руководит Infos, ей постоянно приходилось идти на жертвы. Она молча соглашалась с тем, что Кристоф вынужден пахать по вечерам и в выходные, что с ним никуда нельзя сходить. Несколько раз упрекала, но в целом была очень терпелива. Он немного злился на себя. Всякий раз, когда кто-то из детей заболевал, отгул брала она. Как сегодня утром с Хлоей. А ведь согласно странному закону мироздания, нормальное состояние ребенка – это болезнь. То есть это негативно сказывалось на ее карьере. Он это знал. К тому же за годы работы пресс-атташе она устала. Но быть может, в этом и состоит изначальная справедливость. Порочный круг. Если бы она могла больше времени отдавать работе, перед ней бы открылись более заманчивые возможности. Как получилось с ним самим. Пора восстанавливать равновесие вещей. Быть в семье. Прежде всего ради Хлои. Ее куда-то не туда заносит. На экране ноута он выбрал опцию “Новый документ” и стал печатать.

Дорогая Матерь-природа,

хорошо бы ты объяснила мне свои нынешние блуждания

Дорогая сельскохозяйственная промышленность,

хорошо бы ты мне объяснила, по какой причине ты упорно отравляешь нашу пищу разными химическими веществами, которые, как показали научные исследования, являются эндокринными разрушителями и расстраивают гормональную систему наших детей. Неужто изготавливать консервные банки и жестянки для напитков без фенола – такой уж бред? Знаю, вы мне ответите, что соблюдаете установленные законом пороговые значения, но в законе пока сложно определить понятие вредного воздействия применительно к материи. Что такое порог вредного воздействия – то, от чего человек заболевает, или просто то, что негативно сказывается на телесном развитии?

Он кликнул на “Сохранить”, выбрал папку “Моя переписка”, и текст добавился к доброй сотне документов, среди которых попадались вперемешку письма с названиями “Дорогая компания Газ Франции”, “Дорогая Марго”, “Дорогой долбоеб с 4-го этажа”, “Дорогой банкир”, “Дорогой Жан-Поль”, “Дорогой Франс-Телеком”, “Дорогой 1-й канал” (1), “Дорогой 1-й канал” (2), “Дорогой месье Рюмильи”, “Дорогой 1-й канал” (3), “Дорогой препод математики”, “Дорогие все”, “Дорогой Жан-Мари Ле Пен”, “Дорогая учительница”, “Дорогой шеф”, “Дорогая гребаная налоговая служба”.

Страсть писать черновики гневных писем развилась у Кристофа после предательства Луи Подонка Домейла.

Дорогой Луи Домейл,

не знаю, найду ли я подходящие слова, чтобы выразить полноту своей ненависти к тебе и ко всему, что ты олицетворяешь. Мы встретились во времена, когда во Франции, надо признать, мало кто хотел работать в интернете, и я решил, что у нас общая страсть к сети, общее желание новизны, общее восхищение этим новым пространством. Мне понадобилось немало времени, чтобы понять: единственная твоя истинная страсть – это бабло. По возможности грязное и вонючее. Как ты можешь смотреться в зеркало после того, что сделал со мной? Лишить меня сайта, который я создал своими руками, в который вложил все свои мысли и энергию и к которому ты присосался, как зловредная пиявка. Тля. Грязный ублюдок. Однажды ты заплатишь мне за то, что сделал со мной, и за то, что сделал с Марианной Маларе. Я тебя предупредил, мелкий гнилой говнюк.

Отосланное письмо ни на йоту не уменьшило его гнев. С тех пор они время от времени пересекались, и Луи всякий раз обращался к Кристофу так, словно они еще друзья, отчего тот всегда злился. В первое время гнусность Луи доходила до того, что он бросал на него жалостливые взоры. Мир навыворот. И в глазах людей, ничего не знавших, Кристоф выглядел моральным уродом. Он отказался объяснять кому бы то ни было, из-за чего они поссорились: стыдился, считал, что над ним будут смеяться как над недоумком. Пусть лучше считают его невоспитанным мудаком.

Поскольку письмо не принесло никакого результата, Кристоф взял в привычку сохранять сотни черновиков в отдельную папку, не отсылая адресатам. Но видел в них не предохранительный клапан в своей стратегии ухода от конфликтов, а скорее признак того, что ему трудно выражать свои чувства. Затруднение это выглядело отчасти социальным изъяном – ведь жил он во времена, когда все только и делали, что выворачивались наизнанку. Прежде всего, участники реалити-шоу, но и звезды и политики. Не говоря уж о пользователях соцсетей почти в полном составе, доходивших до описания собственного настроения. Великое излияние чувств. На этой ярмарке пафоса Кристоф ощущал себя человеком без сердца.

Мысли его снова вернулись к Клер. Он слишком редко говорил ей, что любит ее. Невеликая, наверно, сложность это сказать, особенно после двенадцати лет совместной жизни. Но когда он все-таки решался на изъявление чувств, ему все время казалось, что он говорит не те слова. Или не то, что она надеялась услышать. Пусть она его и не упрекала, он не сомневался, что она ждет какой-то четкой последовательности фраз. Проблема в том, что он понятия не имел, какие это могли быть фразы.

Приходилось признать очевидное: признаваться в любви он не умел совсем.

Любой выход за пределы “я тебя люблю” немедленно приводил к нехватке горючего. На ум приходили одни тяжеловесные, потные, пошлые клише. В любви он не добрался даже до уровня Барбары Картленд. В утешение он говорил себе, что важны не слова, а поступки. И тут он ей докажет, что любит ее. Скоро он наконец скажет ей, что он снова здесь, рядом. Повторяя “я здесь, рядом”, он уснул.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация