– Вот и умница.
О боже! Оторвав взгляд от непозволительно красивого лица Буна, она уставилась на молнию его джинсов, и сердце тут же пустилась вскачь. Сисси видела: он хотел ее и был готов овладеть ею. Сама того не желая, она залилась краской и вспомнила, когда в последний раз заходила в отношениях с мужчиной так далеко. Тогда все закончилось сплошным разочарованием, потому что партнером был чрезмерно настойчивый и развязный парень, знакомый еще с колледжа. Но сейчас Сисси нервничала по иной причине, хотя и следовало бы относиться ко всему проще. Сказать об этом будет, наверное, трудно, но Сисси придется пересилить себя.
– Ты чем-то озабочена? – пощекотав губами ее ухо, спросил Бун.
Сисси тяжело вздохнула, прежде чем признаться:
– Я почти девственница. У меня был секс всего однажды – десять лет назад.
Бун резко отстранился.
– Правда?
Ей было неловко это признавать, но все же Сисси сдержала слезы и постаралась стереть из памяти годы ожидания, желания и волнений… и кивнула, густо покраснев.
– Не уверена, что… сделаю все правильно.
Бун улыбнулся и поднял ладонь:
– Честно говоря, в этом невозможно ошибиться.
Сисси порадовалась, что его тон не был снисходительным: Бун просто вел себя так, словно все это вполне естественно, – и немного успокоилась.
– Ты уверен?
– Абсолютно. – Бун поднял ее на руки, прежде чем она успела сообразить, что происходит. – Заниматься сексом – это как бывать на небесах. Или в Диснейленде. Всегда весело. И все проблемы остаются позади.
И он принялся насвистывать мелодию Джесси Маккартни «Когда ты загадываешь желание».
Счастье захлестнуло ее потоком наподобие шоколадных рек на фабрике Вилли Вонка. А чем плохо это сравнение? Сисси всегда хотела нырнуть в эту реку. Сейчас же она наконец позволила себе простую радость наблюдать, как мужчина ее мечты несет ее на руках через кухню к закрытой двери в конце коридора.
Бун ногой открыл дверь, и они оказались в просторной комнате – его спальне. Сисси заметила на кровати лоскутное одеяло, выполненное, безусловно, талантливым мастером. Это была абстракция: неровные круги, кольца из ярких цветов – красные, синие, желтые, но сколько энергии заключалось в этом сочетании!
Как и в самом Буне. Вероятно, в постели он тоже весьма энергичен.
Сисси волновалась, как никогда, но старалась скрыть тревогу размеренным дыханием через нос.
– Это антиквариат, кстати, – сказал Бун. – Я заказал его копию.
– Да, такому место в Нью-Йоркском музее современного искусства. Впрочем, может, Бун о таком даже не знает… Интересно, он когда-нибудь покидал Кетл-Ноб? Сисси сомневалась, что стоит об этом спрашивать, и уж точно не хотела умничать, чтобы не выглядеть высокомерной…
– Я каждый год езжу на праздники в музей, – с усмешкой произнес, будто прочитав ее мысли, Бун.
Должно быть, Бун – один из спонсоров музея.
– Я вовсе не хотела…
Бун заставил ее замолчать глубоким, страстным поцелуем, и Сисси поняла, что этой ночью приняла самое верное решение в своей жизни.
На другой стороне комнаты стоял роскошный диван, рядом – стильный стол с современной лампой для чтения (там же Сисси заметила книгу «Убить пересмешника»
[6]); в стену напротив был врезан широкий камин, а в стене, противоположной входу, расположились огромные – от потолка до пола – окна без занавесок.
– Ого! Ну и вид! Столько звезд. И луна…
– Потрясающе, не правда ли? – Его голос был хриплый от возбуждения.
Сисси охватило желание. Зародившись где-то внизу живота, оно захлестнуло все ее существо, но Сисси должна была держать ситуацию под контролем. Она не может влюбиться в этого парня.
«Но почему нет?» – спросил внутренний голос.
Он пользовался огромной популярностью у женщин, но Сисси никогда не воспринимала его всерьез. Однако так было, когда они находились в библиотеке, на ее территории, которой теперь угрожала опасность. Сисси вспомнила, что вместе с библиотекой под удар попадает и наследие ее семьи, и счастье ее друзей, и вероятность для нее самой встретить наконец родственную душу.
Нет, последнее просто глупые фантазии: родственные души не приходят просто так в библиотеку.
– У тебя занавески на электронном механизме? – решила Сисси вернуться к прежней теме.
– Да, но я их никогда не закрываю: мне нравится перед сном смотреть на горы. К тому же я жаворонок и, как правило, встаю раньше солнца. Обожаю эти окна – я поставил их года два назад, отсюда такой чудесный вид.
Из комнаты Сисси тоже открывался великолепный вид, но окна были значительно меньше. Ей всегда нравилось смотреть на пейзаж за окном, но вид отсюда просто завораживал.
Он усадил Сисси на пушистый коврик из овчиной шерсти.
– Если захочешь остановиться, просто скажи «Плуто» или «Даффи». Договорились?
– Ты шутишь? Даже не собираюсь. Но если вдруг случится непредвиденное и все-таки захочу, то скажу только «Ариэль».
– Вот и отлично. – Бун улыбнулся, но тут же его лицо посерьезнело. – Хочешь поговорить об этом… о своем долгом перерыве?
Он привлек Сисси к себе и так обыденно положил на кровать, словно они любовники уже не первый год. Она издала блаженный стон, когда Бун завладел ее губами, и он чуть отстранился, приподнявшись на локте. Сисси подумала, что сейчас он похож на греческого бога. От возбуждения она едва могла дышать.
– В выпускном классе у меня был парень. – Боже, Сисси не вспоминала о нем годами! – Он постоянно твердил, что не против подождать. Я думала, так он выражает свое уважение ко мне. Но однажды мы все-таки сделали это, но ничего общего с небесами или Диснейлендом не было, ясно?
Бун перевернулся на спину – воплощение мужской силы и сексуальности – и устремил взгляд в потолок.
– Нет правил без исключений. Сожалею, что ты в свой первый раз столкнулась именно с ним.
Сисси вновь опустила взгляд на его ширинку.
– Ну… поскольку эта проблема была не из тех, что можно обсудить с родителями, я постаралась решить ее самостоятельно. И вскоре узнала, что он был влюблен в другую девчонку, но не знал, как сказать об этом мне.
– Отстой.
Сисси вздохнула.
– Да, приятного мало. После этого я видела его лишь на страницах «Фейсбука». – Бун удивительно вскинул брови, и она продолжила: – Я не слежу за ним, честно! Они с женой – да, они поженились – появляются периодически в списке возможных друзей, и я действительно рада за них, но еще больше рада, что у нас не зашло так далеко. Мы ведь не были… родственными душами.
