Сисси снова ощутила прилив возбуждения и задрожала, но вовсе не от холодного воздуха обдувающего ее плечи. Всплеск энергии подтверждал ее готовность к сексу, готовность к чему угодно. Сисси показалось, что в этот момент в ней зародился целый мир.
– Давай сделаем это внутри, – предложил Бун.
Ночной воздух становился все холоднее, из леса доносились крики совы, где-то вдалеке гудел поезд, но здесь они были совсем одни.
Сисси подумала, как, должно быть, тепло в постели Буна, и сию же минуту ей захотелось оказаться там!
Но сейчас она не могла себе этого позволить: еще слишком рано.
Сисси тяжело вздохнула, сгорая от желания, и с неохотой отстранилась.
– Я кое-что хочу сказать тебе.
– Как, разве еще не все сказала? Я думал, речь о твоем сексуальном опыте, вернее, отсутствии.
– Нет, не только.
– Выкладывай.
Сисси посмотрела Буну в глаза. Ей с трудом верилось, что сейчас это действительно скажет:
– Я буду баллотироваться в мэры.
Бун рассмеялся.
– Очень забавно! Прямо представляю себе такую картину: ведем мы дебаты, вокруг журналисты, телевизионщики, а я внезапно вспоминаю твою обнаженную грудь, вместо того чтобы говорить о городском бюджете.
Он притянул Сисси ближе, и ее соски оказались совсем рядом с его ртом – отвердевшие, жаждущие прикосновений. Внизу живота снова разлилось приятное тепло.
И все же они должны остановиться: продолжать было бы ошибкой.
Сисси отстранилась, поднялась и вышла из воды.
– Я говорю серьезно. – Она взяла полотенце и обмоталась им. – Если мне удастся собрать необходимые подписи, я все еще могу успеть зарегистрироваться как кандидат. Не уверена, конечно, что эта затея увенчается успехом, но что мне терять?
– Сисси, это безумие.
– Никакое это не безумие! И тебе, наверное, интересно, откуда у меня взялась такая идея.
– Не отказался бы узнать.
– Эта мимолетная связь с тобой… Я решила попробовать что-то новое, после того как я… как ты, то есть мы, ну…
– Испытали высшее наслаждение? – подсказал Бун.
– Да, – быстро кивнула Сисси. – Перед моим взором сразу предстал баннер с надписью «Сисси Роджерс – наш мэр!».
– Отлично!
Он сейчас о чем? Сисси должна прекратить с ним всякие отношения, потому что действительно намеревалась баллотироваться в мэры.
– Возможно, когда-нибудь эта история станет частью твоей биографии, которую раскупят как горячие пирожки, когда ты займешь место в Белом доме. Кто знает, вдруг ты захочешь подняться еще выше?
– Твой сарказм неуместен.
– И тебя не смущает, что до выборов осталось меньше месяца, а ты, занимаясь сексом в джакузи с действующим мэром, решила занять его место?
– Совершенно.
Бун хлопнул ладонью по лбу.
– Я определенно отстал от жизни.
– Ничего личного.
– Ну да, особенно если учесть, что конкурировать ты будешь с тем, кто вел себя с тобой вполне… дружелюбно в этом джакузи.
– Знаю, слышать странно…
– А что станет с библиотекой?
– Я найду себе замену. В Уэстоне живет одна пенсионерка, бывший библиотекарь, которая иногда меня заменяет в течение недели летом, или если вдруг я заболею, или по какой-то причине остаюсь с Наной. Она будет рада помочь.
– А как же твой дом?
– Страховая компания покроет расходы на ремонт, я уверена. Ведь для этого мы и страхуемся. А я вовсе не намерена впадать в панику и бояться телефонных звонков и бумажной волокиты.
– В вашем случае ремонт будет весьма серьезный.
– Ну что ж, тогда обращусь за помощью к родителям. Ведь они же оставили мне этот дом.
– Вот как? А как насчет поисков временного жилья? Ты действительно намерена ввязываться в борьбу за пост мэра в такой сложный период?
– Мы с Наной останемся у друзей, даже если понадобится переезжать каждые два дня.
– Это очень тяжело. Если не для тебя, то для нее.
Плечи Сисси слегка поникли.
– Об этом я не подумала. Ты прав. Для нее и Декстера придется найти постоянное место. В любом случае мы справимся.
Сисси больше не собиралась показывать Буну свое обнаженное тело, но полотенце промокло и ей пришлось его сбросить и быстро – так, чтобы он не успел насладиться видом – прикрыться другим.
– Лучше нам видеть друг друга только в одежде, – пояснила она свои действия. – Теперь я твой соперник и, как только вникну в политические дела, стану достойным оппонентом. Может, даже организую движение за права женщин в политике…
– Я, пожалуй, тоже вылезу из воды, многоуважаемый оппонент и соперник, так что тебе лучше отвернуться.
Сисси не стала спорить.
– Можешь поворачиваться. Ну что, пойдем в дом? Ополоснешься в душе.
Бун с обмотанными полотенцем бедрами, крепко стиснутыми зубами больше не был любовником: с ней разговаривал мэр.
– Встречаемся на кухне.
– Хорошо. – Возле двери Сисси обернулась. – Эдвина сказала, что это единственный способ отстоять библиотеку, но тогда я не придала значения ее совету: мне это казалось невозможным, а потом на наш дом обрушилось дерево и…
– Тебя мастерски ублажил твой оппонент.
Сисси ведь должна желать продолжения – разве нет?
– Понимаю, ты злишься. – Она открыла дверь. – Кстати, спасибо за…
– О, не стоит благодарности!
Сисси взглянула на его обмотанные полотенцем бедра:
– Но мне действительно жаль, что так получилось.
– Не стоит. Забудь.
– Возможно, ты прав, – проговорила она тихо и направилась в дом.
Глава 13
На следующее утро Бун проснулся ни свет ни заря голодным и злым на весь мир, поэтому решил, что лучший способ справиться с ситуацией – это позаниматься на беговой дорожке (его ежедневный ритуал), а затем приготовить вафли. Кстати, делать это он умел превосходно. Бельгийские вафли ему не нравились, но только такие и можно было приготовить в старой печи матери. Но с его опытом и мастерством – а Бун называл себя шеф-поваром; да и кто это оспорит, если он сам себе дегустатор? – он знал, как нелюбимое блюдо превратить в любимое. Бун добавил немного крема, черники, кленового сиропа «Вермонт» и взбитого масла.
Он варил кофе и жарил бекон, когда на кухню в семь утра пришла Сисси. События прошлой ночи вмиг пробудились в голове Буна. Тут же перед мысленным взором предстали картины, как целовал ее обнаженную грудь, как Сисси выгибалась навстречу его ласкам, как стонала от удовольствия.
