Сисси была раздражена и возбуждена, разумеется, из-за проблем, Бун тут ни при чем! Поэтому, когда попыталась аккуратно обойти Зоэ, столкнулась с мужчиной в деловом костюме, который оказался представителем администрации округа, и выронила салфетку.
Куда она упала, Сисси не видела, но внезапно раздался оглушительный визг. Опустив глаза, Сисси увидела, как букашка ползет по столу прямо к Джанель. Та вновь завопила и затопала ногами, в результате чего кофе и черничный пирог упали Буну на брюки цвета хаки.
– Черт! – Бун вскочил и уставился на расплывающееся на самом видном месте пятно.
– Держи скорее! – протараторила Сисси и, схватив другую салфетку, протянула Буну. – Не волнуйся, сегодня вечером я их выстираю…
Зоэ, пытавшаяся успокоить Джанель, застыла и уставилась на Сисси. Сразу же перестала кричать и Джанель.
– Что ты сказала?
Мужчина из администрации округа не выдержал:
– Я вообще-то тороплюсь. Не могли бы вы принять заказ?
– Минутку! – Зоэ переводила взгляд с Сисси на Буна и обратно, не спеша возвращаться к своим обязанностям.
– Надеюсь, у тебя найдется время переодеться перед встречей, – заметила Сисси.
– Разумеется, – совершенно спокойно ответил Бун, а официантку попросил: – Примите наконец заказ у этого человека, пожалуйста.
– Именно это я сейчас и сделаю, – ответила Зоэ, набирая эсэмэску. – Но прежде напишу брату, что два кандидата в мэры Кетл-Ноба живут вместе.
– Я этого не говорила, – возразила Сисси.
– Я тоже, – добавил Бун.
– А как насчет стирки? – поинтересовалась Зоэ.
– Это же просто смешно! – Джанель ускорила жевательные движения. – С чего бы это, Бун?
– Ну… это же временно, – пожала плечами Сисси.
– Так ты действительно ему стираешь? – Глаза Джанель округлились, и она перевела взгляд на Буна. – Это правда?
– Нет! – отрезал тот. – Я это делаю сам. Но Сисси и Нана в самом деле у меня живут и будут жить до тех пор, пока их дом не отремонтируют.
– А как же Хатлбери? – удивилась Джанель.
– Мы с Наной незнакомы с правилами этикета за столом, – с запинкой проговорила Сисси. – Боюсь, не в состоянии отличить даже столовую ложку от чайной.
Джанель вздернула свой идеальный подбородок.
– Ты хочешь сказать, что из всех жителей Кетл-Ноба Бун единственный, кто смог приютить вас с бабушкой после того, как на ваш дом обрушилось дерево?
– Нет, конечно, просто нам это удобно. Нана уже стара, и мы решили поступить так, как будет лучше для нее. И вообще это никого не касается.
Сисси представила, что находится у себя в библиотеке, и сразу обрела уверенность, глядя сверху на Джанель и Зоэ.
Официантка улыбнулась:
– Какая интересная история.
– А почему вы вообще работаете здесь? – изумился Бун, повернувшись к официантке. – Вам следует устроиться к Эдвине репортером.
– Может быть, я так и сделаю. – Глаза Зоэ засияли от новых перспектив.
Никто не обратил внимания, как букашка оказалась в блюдце Буна. Сисси смахнула ее в новую салфетку, прежде чем Джанель успела что-либо заметить, и, прихватив свои драгоценные документы с подписями, сказала:
– Я ухожу.
Тут она вспомнила о человеке из округа.
– А вам не следует трогать нашу библиотеку. Ни к чему хорошему это не приведет.
Глава 16
За всю прошедшую неделю Бун не разговаривал и почти не сталкивался с Сисси – спасибо Нане за установленные правила, – однако заметил, что она любит гулять возле дома. Наблюдая за ней во время таких прогулок, он оправдывал свои действия тем, что как хозяин этой территории имеет право знать, где находятся его гости и чем занимаются, особенно одна незамужняя особа, которая предпочитает скучные учительские юбки и блузы, надежно скрывающие все соблазнительные части тела. Только вот проблема в том, что прогуливалась Сисси обычно в коротких шортах и открытых топах, поэтому при одном лишь взгляде на нее кровь Буна закипала и никакая сила не могла оторвать его от окна.
Наткнувшись на Сисси в кафе, Бун немного стушевался, но теперь восхищался ее поступком: надо же, у нее хватило смелости пойти за ними к столику да еще и настойчиво поинтересоваться, о чем это они разговаривают. Ситуация стала казаться Буну куда как странной, когда Сисси вдруг ни с того ни с сего начала проявлять необъяснимое дружелюбие к Джанель, пока он разговаривал по телефону, но сразу все стало понятно, когда он заметил на столе ту пресловутую букашку.
Сисси вмешивалась буквально во все. Тогда за столом она, возможно, проявила лучшие из своих качеств. Бун не переставал удивляться, и, к своему стыду, в его голове пробудились воспоминания о той ночи в джакузи, которые стали еще ярче, когда он ненароком коснулся ее коленом. И ни она, ни он не предприняли попытки отстраниться.
Это было чрезвычайно эротично!
Пусть это всего лишь нелепое противостояние под названием «Кто отодвинется первый», но Бун отнесся к нему всерьез и остро ощутил отсутствие Сисси, когда она встала из-за стола. Это заставило Буна понять, что в его личной жизни слишком давно ничего не происходило.
Покинув кафе – где, вне всякого сомнения, тут же началось обсуждение их с Сисси отношений, – Бун направился к родителям, по пути стараясь думать о других проблемах, которые требовали его внимания.
Проходя мимо портрета Ричарда в натуральную величину, висевшего в передней особняка Бреддоков, где бывал множество раз, Бун, даже не глядя на полотно, мог воскресить в памяти добрый и в то же время мужественный взгляд своего тринадцатилетнего брата, хотя его даже не знал.
Ему множество раз рассказывали историю Ричарда, которого унесла страшная болезнь. Бреддоки были буквально одержимы умершим от рака сыном. Сколько Бун себя помнил, ему всегда во всем в пример ставили Ричарда, и он настолько привык к этому, что почти не замечал. Он любил родителей, понимал и знал, чем спокойнее относиться к их странностям, тем они адекватнее. И все было нормально до тех пор, пока их паранойя не привела к серьезным проблемам.
Однако исправлять что-либо сейчас было уже слишком поздно. Бреддоки настолько привыкли к такой манере поведения, а Бун так сжился со своей маской всепонимания, что забыл о пагубном влиянии подобного рода лжи, за исключением одного осеннего дня, когда это бремя оказалось для него невыносимым. С тех пор он ненавидел этот день, и сейчас, понимая, что вызывающая неприятнейшие из эмоций дата приближается, ощущал неприятное волнение.
Бун не хотел думать об этом сейчас. Его ожидала другая проблема, вероятно, не менее болезненная, и он с удовольствием сбежал бы от нее, но не мог.
– Я тут! – крикнула мать с кухни.
