– А где отец? – спросил Бун, остановившись в проеме двери.
– В кабинете. – Бекки Ли подставила сыну щеку для поцелуя. – Как дела дома? Как твои гостьи?
– Все хорошо. Только вот сохранить все в тайне не удалось, и теперь весь город знает, что они живут у меня. Что ж, этого следовало ожидать, рано или поздно все равно узнали бы.
Бекки Ли тяжело вздохнула:
– Что теперь подумают люди, узнав, что ты живешь под одной крышей со своим оппонентом? Это ведь, мягко говоря, странно. И куда катится мир?
– Не переживай. Я не считаю, что это важно.
Она сжала губы и проговорила:
– А я уверена, что ты ошибаешься: важно, еще как важно! – Бекки Ли положила нож для чистки овощей на стол. – Я слышала, тебя пригласили в округ на какое-то важное мероприятие, где будет даже та самая певица, которая…
– За которой вечно бегает толпа поклонников из Голливуда…
– А также вице-губернатор. Боже мой! И ты отказался!
Бун не стал объяснять матери, что причина – завал на работе.
– Слушай, я хочу забрать одну книгу из своей старой комнаты.
– Да пожалуйста. – Ответ Бекки Ли прозвучал резковато.
Но все шло неплохо. Да, Бун брат Ричарда, но живет так, как считает нужным, принадлежит лишь себе, и даже у родителей нет права указывать ему, что делать.
Бун знал главные недостатки отца и матери: они часто бывали эгоистичны и жестоки, но все равно любил их и прощал. В конце концов, все люди не идеальны.
Бун, привлекательный амбициозный мужчина тридцати двух лет, читал, как ученик четвертого класса, потому что страдал от дислексии
[8], однако удачно скрывал ото всех свой недуг – так посоветовали родители. Да Бун и сам не желал распространяться на этот счет, хоть и не испытывал стыда, но Бреддоки его стыдились. Все же вне родительского дома – на работе, на футбольном поле да и где угодно в городе – Бун был самим собой и совершенно не боялся ненароком обнаружить перед кем-то свой недостаток.
Кроме того, чтобы скрыть свои недостатки и подчеркнуть достоинства, он постоянно работал над собой.
Бун поднялся в свою старую спальню, нашел в ящике стола выцветшую открытку и, сев на край кровати, прочитал ее дважды, трижды, затем взял телефон и набрал номер.
– Привет, Элла! Это Бун.
– Бун! Как ты?
Элла была на четыре года моложе Буна и вела свой маленький бизнес – торговала гончарными изделиями собственной выделки.
– Хорошо. Давно не созванивались.
– Да, и правда!
Бун помолчал немного, глядя на открытку.
– Твоя мать говорила, что я могу в случае необходимости обратиться к тебе за помощью.
– Я и не отказываюсь. Буду рада помочь, Бун. Когда ты говоришь о маме, у меня возникает чувство, будто она все еще с нами.
– Да. Я скучаю по ней.
– Я тоже.
Бун вздохнул.
– Что ж… Я думал, что никогда не позвоню: надеялся самостоятельно решить эту проблему.
– Так, что я могу для тебя сделать? – мгновенно отреагировала Элла.
– Я постоянно прошу свою ассистентку читать мне нужные материалы, не объясняя, почему не делаю этого сам. Вот почему и стараюсь лишний раз не обращаться к ней с этой просьбой, а поэтому многое не могу контролировать. Например, я не в курсе, что пишут в «Баглере» о совещаниях в администрации округа, а новости узнаю только из разговоров. В последнее время я уделял много времени школе, поэтому упустил важный момент. В мэрии допустили очень серьезную оплошность, и я в шоке, что в муниципалитете никто не обратил на это внимания. Но работать так дальше просто невозможно.
– Понимаю.
– Я бы просил тебя читать «Баглер», а потом рассказывать обо всем, что мне следует знать. Особое внимание попрошу уделять статьям, посвященным собраниям в округе. К тому же как мэр я ежедневно сталкиваюсь с кучей бумаг, которые необходимо прочесть, не говоря уже о школьных документах и электронных письмах. Порой я сижу ночи напролет, чтобы все успеть.
– Бун, мне очень жаль.
– Да, в общем-то, ничего страшного. Правда, я всегда все держу под контролем, но вот в последние дни…
Бун рассказал ей обо всем, что произошло за последние две недели: и о появлении у него политического оппонента, и о продолжительных тренировках на футбольном поле.
– Я просто ничего не успеваю, – подвел он итог, – и мне необходима помощь. Предлагаю тебе должность моего личного ассистента на полставки.
– Я заинтересована.
– Очень рад. Я понимаю, у тебя уже есть работа и полно своих дел, но я буду хорошо платить. Мне просто нужен человек, который читает быстрее меня.
– Сколько часов в неделю тебе нужно?
– Десять-пятнадцать, зависит от того, как будешь успевать. Многое нам придется обсуждать по телефону, поэтому я дам тебе свой личный номер, чтобы тебе не пришлось связываться со мной через ассистента. Но иногда придется и встречаться. Я бы хотел сам приезжать к тебе и заниматься, как прежде занимался с твоей матерью.
– Согласна.
– Я буду парковаться на заднем дворе, хорошо? Не хочу, чтобы в городе кто-то знал о наших встречах.
– Договорились. У меня здесь полно свободного места. Я даже рада, что ты сам будешь приезжать, поскольку моя машина вряд ли до тебя доедет. Быть может, приступим уже завтра?
– Отлично! – Бун немного расслабился. – Спасибо. Заеду сразу после завтрака.
– Идеальное время. Дети будут в школе.
Каждый раз, когда Бун вспоминал о миссис Каррисон, у него болезненно сжимало горло.
– Я безгранично благодарен твоей матери, Элла. Без нее я бы не достиг ничего.
– Ваши слова трогают меня до слез, тренер, – с легким смешком ответила Элла. – Или, быть может, мне называть вас «мистер мэр»? Для меня честь работать с тобой. К тому же ты хорошо платишь, а гончарам в наше время живется нелегко.
– Я тебя услышал.
Они поболтали еще немного о детях Эллы и о том, каково ей живется одной, с тех пор как муж ее бросил, уехав из штата и оставив собственных детей без финансовой поддержки. Бун пожалел, что не предложил ей работу раньше, просто чтобы помочь, а положив трубку, порадовался, что их сотрудничество принесет пользу им обоим.
Но Бун никому не расскажет об этом, особенно родителям. Они не вспоминали о его «маленькой проблеме» с тех пор, как в шестом классе учитель обнаружил у него затруднения с чтением.
По словам матери, у Ричарда никогда не было подобных проблем. Как и у Дебби, которая стала профессором.
