Она бегло взглянула на его профиль. Они ехали в его скучном внедорожнике (не в грузовике) домой, чтобы привести себя в порядок перед встречей с телевизионщиками вечером в «Лог кэбин». Бун внимательно смотрел вперед, но уголок его рта приподнялся. Конечно, он заметил ее взгляд.
– Что смешного? – спросила Сисси.
– Просто ты пялишься на меня.
– Уже и посмотреть нельзя? Может, ты грязный.
Он широко улыбнулся.
– Ага.
– Какой же ты тщеславный! Мой взгляд ни о чем не говорит.
– Да?
Сисси скрестила руки на груди и вздохнула. Он видит ее насквозь, хоть она и вынуждена притворяться, что вовсе им не заинтересована.
Сисси вспомнила, что он сказал ей в бельведере, и хмыкнула.
Бун переключился на низкую передачу, съезжая на подъездную дорогу к дому, и бросил на нее вопросительный взгляд.
– Вспомнила твои слова. Это прозвучало так странно, учитывая, что в тот момент я должна была вести себя как достойный поста мэра кандидат. Мне кажется, ты ко всему этому относишься несерьезно.
– То, что я тебе сказал, никак не связано с моей работой или предвыборной кампанией. Неужели слугам народа запрещено иметь личную жизнь?
Его утверждение прозвучало так серьезно, что Сисси почувствовала себя неловко. Никаких серьезных отношений с ним она не хотела да и не могла на них рассчитывать. Разве футбольные тренеры влюбляются в библиотекарш? О чем она будет с ним говорить, если не о книгах?
Но целуется он божественно, и не только целуется…
– Разумеется, личная жизнь может быть, – сказала Сисси, – но не тогда, когда представляешь всей стране свой город.
– Понял, – кивнул Бун. – Значит, никакого секса, пока я на работе.
– Правильно.
– Знаешь что, я мэр триста шестьдесят пять дней в году. Думаю, в те моменты, когда не трачу деньги налогоплательщиков – а трачу я их исключительно на нужды города, – можно заниматься сексом сколько угодно.
Сисси понимала, что Бун потихоньку теряет над собой контроль, да и сама немного возбудилась. Кто мог бы подумать, что когда-нибудь она будет вести разговоры с мэром на подобные темы?
Никогда и никто.
– Ты в самом деле думаешь, что в три часа ночи кому-то нужно, чтобы я вел себя как образцовый мэр? – Его голос звучал тихо, ласково.
– Нет. Но тебе в любом случае не стоит заигрывать со своим оппонентом.
– Минуточку-минуточку! В бельведере все это начала именно ты. Ты же сказала, что представляешь меня без одежды.
– Ты вынудил меня это сказать!
Да что с ней такое? Она поймала себя на мысли, что готова заняться с ним сексом в три часа ночи прямо в бельведере на городской площади! Вот что Бун прошептал ей на ухо, но из его уст это звучало куда заманчивее: со всеми соблазнительными подробностями, которые заставили ее тело изнывать от жажды.
Сейчас Сисси должна бы обнимать Буна, пока он ведет машину, целовать в шею… но почему она ведет себя так, будто не хочет этого?
– Ты кое-что не успел…
– Да? И что же это?
– В три часа ночи на улице холодно, да и пол в бельведере наверняка жесткий.
Ну вот опять! Ей и в самом деле нужно встряхнуться и прийти в себя.
Бун рассмеялся:
– Обещаю, холодно не будет, как не будет и жестко.
Сисси склонилась вперед, опершись подбородком на руку, и уставилась на мелькавшие за окном деревья и видневшиеся между ними очертания гор.
Пора прекращать притворяться, решила Сисси, и заговорила, но с таким трудом, будто рот ее наполнен острыми камешками:
– Я не прочь заняться с тобой любовью в бельведере. Даже в холод. Пусть и на полу. Я… я просто не знала, как об этом сказать.
Дьявол! Как же глупо это прозвучало. И формально. Сердце Сисси так колотилось, что ей в какой-то момент показалось, что она задохнется и умрет.
Бун молчал. Сисси опустила руку и выпрямилась.
Мотор гудел все громче, по мере того как машина набирала скорость.
– Да, я тоже не прочь, – сказал он тихо. – И я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать, даже когда молчишь.
– Да ну?
– Ага. С нашего первого разговора в библиотеке. Ты молчишь – а мне уже все ясно. Вот почему я уступил тебе красный вездеход, а себе взял уродливый коричневый.
– Серьезно? Но я ведь…
– Да-да. Ты хотела красный. И ты упала бы замертво, если б не получила его.
– И правда, – рассмеялась Сисси.
Бун коснулся ее руки, и она вздрогнула. Ее пальцы сами по себе переплелись с его пальцами. Только времени на изумление нахлынувшим от этого прикосновения чувствам у Сисси не оставалось, поскольку внедорожник подъезжал к дому и Буну пришлось отнять руку, чтобы нажать на кнопку, открыть ворота и повернуть руль, чтобы успешно проехать сквозь них.
Вот и хорошо, что этот неловкий момент прошел. Сисси сомневалась, что в действительности была готова к интимной близости, потому что сто лет не была с мужчиной, да и можно ли считать, что вообще была… Она фактически новичок в отношениях с противоположным полом. Да еще в ее-то возрасте…
Возможно, книгам она уделяла гораздо больше внимания, чем следовало бы, а теперь и наконец началась настоящая жизнь. И Сисси было очень страшно.
Бун знал, что ему не следует так пугать Сисси прикосновениями. Он всегда был джентльменом, проявлял внимание к своим женщинам. Но никогда ни к кому не относился так собственнически, нежно.
Весь остальной недолгий путь прошел в неловком молчании. От растерянности Бун заглушил двигатель, даже не загнав внедорожник в гараж.
– Приехали. У нас есть в запасе пара часов. Голодна?
Он хотел показать себя хорошим хозяином.
– Да, очень. – Сисси открыла дверь и замерла. – Но сначала я поднимусь к себе и приму душ, а после, может, увидимся на кухне.
– Хорошо. – Бун до сих пор был под впечатлением от их мимолетной нежности и решил, что сейчас лучше успокоиться, усмирить свои чувства и желания. В конце концов, впереди еще вечер с телевизионщиками.
И она стала подниматься по лестнице к парадной двери, а он не стесняясь смотрел на ее ягодицы, и в это время внутри его бушевала буря. Справившись с собой, он обогнал Сисси и распахнул перед ней дверь.
Телевизор был включен, с кухни доносились восхитительные запахи, и от вмиг пробудившегося гнева Бун стиснул зубы.
– Мам? Пап?
– Я тут, сынок! – крикнула мать из гостиной.
Бун посмотрел на Сисси и, поймав ее настороженный взгляд, пробормотал:
– Извини.
