Красивая одежда! Моя мама распространяла каталоги на нашей улице, вот почему мы так одевались. Когда мы приехали в Россмор, людей очень веселил наш английский акцент, но мы не обращали на это внимания. Бабушка была очень мила, она заставила нас с Лили сходить к этому источнику в лесу, где стоит статуя Святой Анны, и помолиться, чтобы Бог дал нам хороших мужей. Мне следовало молиться особенно усердно, потому что я жила в Англии, где могла встретить кого-нибудь недостаточно религиозного.
И это, должно быть, помогло, потому что я встретила Боба, и это было прекрасно, а Лили встретила Эйдана, и это тоже было прекрасно. В то время у нас не было денег, чтобы съездить на свадьбы друг к другу, но мы были очень счастливы и часто обменивались длинными письмами.
Я ожидала Эми примерно в то же время, в какое она ожидала своего первого ребенка, Терезу, так что нам было нужно многое рассказать друг другу. А затем произошло самое ужасное.
Не верится, что это может произойти не с посторонними людьми, а с твоими близкими. Кто-то украл Терезу прямо из коляски, ее так и не нашли, и она так и не вернулась к родителям. Бедная маленькая собачка лаяла, и на улице были сотни людей, но никто ничего не заметил.
После этого все изменилось. После того, что произошло, я не могла разговаривать с ней и рассказывать про Эми. После смерти бабушки мы больше не ездили в Ирландию. Мы жили очень счастливо на севере Англии, и, когда родился Джон, жизнь показалась полностью устроенной.
Поначалу мы каждую неделю делали ставки в футбольном тотализаторе, играли в лотерею и планировали, как мы будем тратить те деньги, которые выиграем. В первую очередь это будет круиз, затем вилла на Средиземном море и большой дом в хорошем районе нашего города, предусматривался также уютный домик с садом для наших родителей. А дети! Чего мы только не планировали!
Они будут ходить в самые дорогие школы, брать уроки музыки и танцев, учиться верховой езде и теннису. У них будет все, чего не было у нас. И даже больше!
Справедливости ради следует сказать, что мы все же шли дальше одних мечтаний насчет детей, по крайней мере мы с Бобом. Мы понимали, что большого выигрыша может и не быть и мы потратим время в бесплодном ожидании, вместо того чтобы сделать что-то конкретное. Поэтому мы организовали фонд и каждую неделю клали туда некоторую сумму с момента их рождения. В почтовом банке копились денежки для Эми и Джона.
Я где-то читала, что если вы хотите, чтобы ваши дети были успешны, то нужно давать им простые традиционные имена. Имена, которые нам нравились, могли считаться малоупотребительными и принадлежащими рабочей среде. Так появились Эми и Джон. Двое прекрасных ребятишек, других имен для которых никто уже не мог представить.
Когда подошло время, каждый получил по новенькому велосипеду, не какое-нибудь починенное старье. Мы водили их в тематические парки, а на дни рождения они могли приглашать друзей, которых мы угощали гамбургерами и показывали видеофильмы. Мы подарили Джону компьютер, который он поставил у себя в комнате. Я бы им с удовольствием пользовалась, но не решалась делать это без разрешения Джона, который был очень образован для своих пятнадцати лет.
Эми мы отдали в очень дорогой колледж, готовивший секретарей. Наш фонд с трудом это выдержал, потому что я работала кассиршей в супермаркете, а Боб был водителем фургона, и на этих работах платили не очень много. Но на самом деле образование стоило этих денег.
Оказалось, что Джон очень одарен в технических науках, он получил хорошую работу в области информационной технологии, так что стоило дарить ему в детстве компьютер. Дорогостоящие секретарские курсы Эми тоже не пропали даром, она получила очень хорошую работу в большой компании, сначала служащей в приемной, затем продвинулась до должности личного секретаря.
И он, и она — в Лондоне! Представить только!
Время от времени они навещали нас, но друзей к нам они, конечно, не приглашали. У них была своя жизнь, независимая, успешная, такая, ради которой мы так старались. Я думаю, что они не приглашали друзей не из-за нашей маленькой веранды, а по другой причине. Эми было двадцать четыре, Джону — двадцать три, и они жили в квартирах с другими молодыми людьми, как это обычно бывало.
Наши с Бобом друзья спрашивали нас, как мы собираемся отмечать нашу серебряную свадьбу, двадцать пять лет нашей семейной жизни. Мы говорили, что не знаем, потому что дети что-то собирались сделать для нас. Они хорошо знали этот день, первое апреля, потому что, когда мы были молодыми, мы всегда его отмечали.
Апрельский Безумный день!
На этот день мы, смеясь, возлагали особые надежды. Что же тут удивительного? Мы выставим на стол большой торт-мороженое, чтобы каждому хватило на две порции. Наши друзья, сестра Боба и моя кузина уже приобрели опыт, устраивая празднования собственных серебряных юбилеев. Там было много гостей, и мы слушали записи песен, которые были популярны во времена наших свадеб.
Меня занимало, что же придумают Джон и Эми.
Семья и друзья уже знали, а я считала, что они выжидают, чтобы сюрприз был еще более неожиданным. Поскольку мы так привыкли откладывать деньги в детский фонд, мы взяли оттуда часть, и я купила Бобу новый темно-серый костюм и красивую белую рубашку, а себе темно-синее креповое платье и сумочку в тон. Мы были достаточно красивы, это точно, для выслушивания их неожиданного сообщения.
Юбилейная дата становилась все ближе и ближе, но не было и намека на то, что же они планируют. Вообще-то я слышала от Эми, что они с Тимом, с человеком, чьей личной, так сказать, секретаршей она была, собирались провести этот уик-энд в Париже. Я старалась не думать о том, что это все всерьез. Так же как старалась не думать о том, что Джон собирается поехать заниматься дайвингом с ребятами из своего офиса, он говорил мне, что купил новый гидрокостюм и все снаряжение.
За два дня до юбилея я начала беспокоиться. Две знакомые супружеские пары предлагали нам вместе поужинать, одна пара предлагала индийский ресторан, другая — итальянский.
Они сказали, что день должен быть отмечен. И когда я согласилась с ними, мне пришла в голову мысль. Я решила так или иначе выяснить все, не дожидаясь, пока Боб расстроится. Он примерял свой костюм через день и радовался своему отражению в зеркале в спальне. Я позвонила Эми на работу.
— О, мама, — ответила она, и, хотя обычно говорила мне «мамочка», сейчас прозвучало «мама».
— Я насчет твоего уик-энда, — сказала я. — Ты действительно хочешь поехать, дорогая? Именно на этот уик-энд?
Она тут же вспылила:
— Вот что, мама. Послушай, пожалуйста. До сих пор вы никогда не вмешивались в мою жизнь, вы позволяли мне жить так, как я хочу, и не говорите, что вы переживаете и плачете по поводу Тима. Его брак распался, мама, мы едем в Париж и не прячемся по углам. Пожалуйста, не надо хором этому сопротивляться…
Я сказала ей, что я не собираюсь возражать против ее поездки в Париж, я даже не знала, женат Тим или нет. Я звонила совсем по-другому поводу.
