– Извините меня, доблестный Айвенго, и вы, прекрасная леди Ровена, – не выдержал, наконец, Ник. – Но, позвольте, всё же, поинтересоваться. Как вы оказались на Заброшенных Крышах? С вашей-то безупречной репутацией, подтверждённой многочисленными романами, другими художественными произведениями и устными легендами? Как такое, вообще, могло произойти? Может, во всём виноваты злобные наветы? Происки коварных и беспринципных завистников?
– Да, нет, всё по правде, – грустно вздохнул старик. – Всё по правде…. Помните, благородный Ник, у знаменитого Робина Гуда был такой закадычный приятель – отец Тук? Да, тот самый…. Грешил по мелочам, иногда выпивал лишнего. Ерунда, в общем и целом…. А потом, вскоре после нашей с леди Ровеной свадьбы, отправился я с некими достойными мужами в серьёзное плаванье по загадочным Южным морям. Через пару-тройку лет вернулся обратно, в старую добрую Англию, и написал несколько баллад, романсов и пару сонетов – о том славном путешествии. Так, совершенно ничего особенного и оригинального. К примеру, послушайте эту скромную балладу, которая так и называется – «Баллада Странствий».
Айвенго принялся с чувством декламировать:
Эхо – былых времён.
Зов – тех далёких стран.
Вновь – ветер перемен.
Бьёт – в наши паруса.
Тени – прожитых лет.
Нам не дают – уснуть.
Отблески – прошлых побед.
Наш – озаряют путь.
Чаек – тоскливый крик.
Вслед – летит за кормой.
Жизнь – это только миг.
Нам не надо – другой.
Клипер – поднял паруса.
Все – словно бы – навсегда.
И – Голубая звезда.
Снова – слепит глаза.
Сотни – ужасных бурь.
Где-то в засаде – сидят.
Нынче у нас – июнь.
Плаванье – до декабря.
Месяц – и белый песок.
Тёплый и нежный – такой.
Кошкой – лежит у ног.
Ластиться – под рукой.
В том кабачке – огни.
И гитары – поют.
Тропики – рай для любви.
Может – останусь я тут?
Вдруг – позабуду тебя?
Завтра – встав поутру?
Златом – пошло звеня.
Я гарем – заведу?
В трюм его – помещу.
Вновь – поднять паруса!
Отчего же – грущу?
Отчего же – слеза?
И – миллиарды звёзд.
Нежно так светят – вдали.
Слушай – не надо слёз.
Просто – меня позови.
Ты позови – всерьёз.
Через – шторма и года.
Что мне – те полчища звёзд?
Ты у меня – одна.
Сон, вдруг, снится ещё.
Первый снег – на полях.
По полю мы – вдвоём.
Дружно шагаем. Зря.
Снился – под утро – тот сон.
Яркая – в небе заря.
Чистый – совсем горизонт.
Может – всё это – зря?
Значит – всё решено.
Вся команда – наверх!
Рулевой – путь домой!
Даст Бог – всем!
Снова – знакомый причал.
Кто там – стоит на краю
Пирса? Не уж-то – Она?
Та – что так нежно – люблю…
– А мне, вот, этот романс нравится очень-очень, – нетерпеливо вмешалась леди Ровена. – Слушайте, благородный Ник!
Старушка запела приятным и чистым фальцетом, правда, почти не попадая в ноты:
И, вот, когда приходит ночь,
То замолкают птицы в клетках.
И дождик – на осенних ветках —
Играет нам ноктюрн – о днях былых.
О тех, что вдаль умчались без возврата,
Оставив нам из листьев – горы злата,
И думы о делах Времён иных.
И думы о делах Времён – иных…
Как мелко мы живём, помилуй Бог!
Всё деньги и камения считаем,
И главного – совсем не понимаем,
Плачевный жизни подводя итог.
Как мелко мы живём – помилуй Бог!
А где-то там, в немыслимой дали,
Плывут себе – Нежданному на встречу,
Призрев, вот, этот скучный пыльный вечер,
По голубым волнам – красавцы-корабли.
Вот, где-то там – в немыслимой – дали…
И девушки – скромны и грациозны,
На берегу – ждут капитанов тех.
И молятся – за их Большой успех
В делах – по-настоящему – серьёзных.
Те девушки – скромны и грациозны…
Победных труб – знакомые мотивы,
Конечно, очень скоро зазвучат,
А циники – покорно замолчат,
Когда домой вернуться пилигримы,
Под музыки – победные мотивы…
И, вот, теперь, когда приходит ночь,
Я выпускаю своих птиц из клеток.
И их несёт отсель – порывом ветра,
От скуки и печали этой – прочь.
Их ждёт таинственная ночь!
Их ждёт – таинственная – ночь…
– Как вам, понравилось? – практически хором спросили старики, неуверенно и тревожно посматривая на слушателей.
Ник, стараясь быть максимально вежливым, улыбнулся:
– Конечно же, понравилось! Очень и очень романтично! Такие стихи, баллады, романсы и сонеты – непременно – должны воспитывать в юношах любовь к приключениям, вдохновлять их на бескорыстные подвиги и благородные поступки. Лично я – в очередной раз – несказанно рад нашему знакомству…
– А, вот, там, Наверху, решили совсем по-другому, – ворчливо напомнил о своём существовании Маркиз. – Доблестный Айвенго всё сочинённое скрупулёзно записал на листах пергамента, да и отдал их отцу Туку, дабы означенный образованный монах, прочитав, потом дал непредвзятую оценку этим опусам.…Но отец Тук, как это и свойственно многим лицемерным служителям Церкви, оказался самой натуральной свиньёй. В том плане, что жирным и абсолютно бесстыжим боровом…, – от навалившегося праведного возмущения Кот даже потерял дар речи и, изредка пофыркивая, потерянно замолчал.
– Бедняга Тук просто всё понял не совсем правильно, – миролюбиво произнёс Айвенго. – Он всегда был натурой слегка увлекающейся, любил пофантазировать избыточно…. Короче говоря, начитался отец Тук моих стишков, да и отправился – с ближайшей оказией – в дальние южные страны. А потом, неожиданно для всех, стал кровожадным и жестоким пиратом. Много за ним числилось всяческих гадких непотребств, и не сосчитать. Такой кровавый след тянулся – не описать никакими словами. Конечно же, через некоторое время его поймали, судили, да, как и полагается, отрубили буйну голову…. А потом – по дороге в Ад – доставили на Высший Суд, где отец Тук продемонстрировал те злосчастные пергаментные листы. И пояснил при этом, мол: – «Рыцарь Айвенго виноват во всём! С этих его стишков она и началась – тяга к дальним морским путешествиям. А, в конечном итоге, и к пиратству бесшабашному…».
– Мы с Айвенго, – подхватила леди Ровена, – умерли через много-много лет после казни кровавого отца Тука. В один день, как и полагается. Правда, Айвенго, – старушка недовольно нахмурилась, – опередил меня на несколько часов, негодник такой…. Естественно, мы были уверены, что попадём прямиком в Небесный Рай. Как же иначе, когда позади – столько лет безупречной жизни? Размечтались, наивные…. Оказались, как легко догадаться, на Заброшенных Крышах. На одной чаше весов – долгая безгрешная жизнь, полная благородных и богоугодных поступков. А на другой – служитель Святой Церкви, ставший, якобы из-за моего мужа, жестоким и подлым пиратом…. Ну, а я, как верная и любящая жена, была просто обязана разделить участь Айвенго. Муж и жена, они – сами знаете, «кто» – одна…. Вот, так неожиданно всё обернулось. Уже многие века мы безвылазно находимся на Крышах, ожидая окончательного решения местных Умников…
