Наташа думала, что нужно будет много раз таскаться в Мариинский дворец для оформления депутатских документов, однако всё, что ей пришлось сделать – отдать свою трудовую книжку и родословную Ваучера курьеру. Евграф посоветовал ей «не мешать людям» и доверить бумажные дела его сотрудникам. Так что сегодня она впервые должна была увидеть свой кабинет, познакомиться с коллегами и заодно проверить, продаются ли в ЗАКСовской столовой свердловские слойки.
На девятидюймовом экранчике, вмонтированном в подголовник переднего сиденья, шла очередная серия «Хорошей жены». После того разговора с Каролиной Наташа крепко подсела на этот сериал. Блистательная Алисия Флоррик полностью затмила простенькую Веру Воронину. И сейчас Наташа всем сердцем желала, чтобы рядом с ней на чёрном кожаном сиденье оказалась именно Алисия. Уж они нашли бы общие темы! Обсудили бы, как сложно выходить на работу после многих лет закисания дома. А с Верой, кроме как о вредной свекрови, и поговорить-то не о чем.
Наташа сделала звук погромче. Самый драматичный момент – о Боже, неужели Алисия и Уилл всё-таки будут вместе? Он такой классный, Уилл Гарднер – решительный, немного напоминает Андрея… Политтехнолог, кстати, сразу после ночи выборов опять исчез. Но Наташа постоянно прокручивала в голове их короткое объятие в прозрачном кабинете. Она до сих пор ощущала его запах: морской бриз, смешанный с горьким апельсином. Это воспоминание помогало отвлекаться от грустных мыслей о Пете. Похоже, он всё-таки укатил с Каролиной на Мальдивы, поскольку перестал присылать даже короткие эсэмэски касательно ребёнка.
Голос водителя разрушил всю магию голубого экранчика:
– Приехали, Наталья Ильинична, желаю удачи вам с котиком в первый рабочий день.
– Спасибо, Володя, – поблагодарила Наташа, подхватывая разоспавшегося Ваучера на руки и выбираясь из салона. Про себя подумала: «Алисия Флоррик справилась, и я смогу».
Мариинский дворец производил торжественное впечатление. Строгость классического фасада лишь немного смягчалась теплотой жёлтого песчаника. Десятки колонн устремлялись в хмурое декабрьское небо, напоминая почётный караул, выстроившийся для охраны великой княжны. Казалось, вот-вот на этот широкий балкон с балюстрадой и большими вазами выйдет сама Мария Николаевна
[31], кутаясь в невесомую шаль. Наверху алел герб Санкт-Петербурга, холодный ветер с Финского залива развевал государственные флаги. Наташа почувствовала себя самозванкой.
Положение стало совсем глупым, когда она начала ломиться в парадную дверь. Подошёл полицейский и вежливо попросил спуститься с пандуса. Во дворец все попадали через боковой вход. Парадный открывался только в исключительных случаях. И первое появление кота-депутата на рабочем месте явно не считалось чем-то из ряда вон выходящим.
Всенародно избранного Ваучера охрана дворца узнала сразу – по «бабочке» (бирюзовой, в цвет хозяйкиного жакетика). А вот Наташин паспорт разглядывали долго.
– Безушкова? Вроде у хозяйки кота другая фамилия была, я читал его биографию в бюллетене… – с сомнением протянул рослый страж с древнеримским профилем. – Какая-то алкогольная фамилия. Виски, Текила, Мохито… А-а, Бурбон! «Воспитывался Натальей Бурбон, беззаветно посвятившей ему всю свою жизнь и поставившей на себе жирный крест», – процитировал охранник строчку из официального релиза, сочинённого беспощадной Каролиной.
– Это я беззаветно воспитала это толстое создание, – тяжело вздохнула Наташа. – Между прочим, у меня руки сейчас отвалятся, вон как его разнесло на сухом корме. А Бурбон я была до замужества.
Прибежал молоденький сотрудник администрации дворца, рассыпался в извинениях, погрозил пальцем пожавшему плечами охраннику и наконец-то провёл Наташу в кабинет – по длинным коридорам, нескольким лестницам, сквозь пропахшие застарелым дымом курилки. После пятого поворота Наташа потеряла всякое представление об этажности и сторонах света. Без посторонней помощи добраться до выхода она бы уже не смогла.
– Добро пожаловать в Мариинский дворец! – молоденький администратор распахнул узкую фанерную дверь, ведущую в убогую монашескую келью – скорее высокую, чем широкую. В так называемом кабинете стояли облупившийся тёмный стол с зелёной советской лампой на нём, продавленный стул и буфет, забитый пыльными картонными папками. Поблёкший линолеум на полу, зелёная краска на стенах. Тонкие жалюзи прикрывали узкое окно. Наташа выглянула на улицу. Из окна открывался вид не на Исаакиевскую площадь, а на внутренний дворик, не слишком привлекательный в это время года, где копошились голуби.
Наверное, в этой комнатушке при Марии Николаевне хранилась ненужная посуда или, скажем, грязное постельное бельё. В углу сиротливо стояла кошачья туалетная кюветка и лежал тонкий, не первой свежести коврик с надписью «Welcome». Неужели у остальных народных избранников такие же кабинеты? Похоже, прелести депутатской жизни сильно преувеличивают, подумала Наташа. Более аскетичную обстановку сложно себе представить. Ладно хоть машину выделили хорошую.
– Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, а через полчаса вас ждут на заседании, – скороговоркой выпалил администратор и растворился в тёмном коридоре.
Положив свой пуховик поросячьей расцветки на стул и безуспешно попытавшись включить настольную лампу, Наташа приняла мудрое решение начать поиски зала для заседаний уже сейчас. Ваучер брезгливо понюхал кюветку, коврик и занял привычное положение на руках у хозяйки.
Мимо открытой двери кабинета, печатая шаг, прошёл пожилой мужчина.
– Постойте! Подождите меня! Пожалуйста! – воскликнула Наташа и бросилась вслед седому незнакомцу, одетому в пиджак из толстой, грубой ткани. Мужчина обернулся. У него оказалось типичное лицо трудяги-рабочего – глубокие носогубные складки, густые нахмуренные брови, большая родинка на правой щеке. Должно быть, местный дворник или сантехник, решила про себя Наташа.
– Простите, что отвлекаю вас от работы, у вас наверняка много дел, – затараторила она, – но я тут пока плохо ориентируюсь, вы не покажете, где находится зал заседаний?
Густые брови сдвинулись ещё сильнее.
– А-а, вы же та самая дамочка с котом, – сказал незнакомец и протянул руку. – Это из-за вас мы потеряли три четверти своих избирателей. Будем знакомы, Стаханов Иван Степанович.
– Ой, – покраснела Наташа, пожимая шершавую руку. Нужно было внимательнее смотреть выпуски новостей, а не выключать сразу после того, как показали их с котом! Конкурентов следовало знать в лицо. На дебатах они не встречались, от партии «Не простим!» всегда выступал Евграф. – Вы же лидер партии «Сила народная», да?
– Так точно, – взял под несуществующий козырёк Иван Степанович. – Могу паспорт показать, если не верите.
– Зачем же?! – замотала головой Наташа. – Ну что вы, Иван Степанович, это совершенно лишнее!
– А я всё-таки покажу, – заявил Стаханов, доставая «дубликат бесценного груза» из внутреннего кармана пиджака. – Никогда не упускаю случая похвастаться своим главным документом.
