– Что ж, Максим, остаётся только восхититься энергией нашего пушистого бизнесмена и пожелать Ваучеру побольше здоровья – и побольше клиентов в его новом санатории.
– Знаете, Галина, думаю, ваши пожелания сбудутся в самое ближайшее время, поскольку открытие кошачьего санатория происходит на фоне полной неразберихи в политической жизни Петербурга. Напомню нашим зрителям, что несколько дней назад губернатор Владлен Романов заявил о грядущем роспуске парламента в связи с его недееспособностью. Соответствующий иск уже направлен в городской суд Санкт-Петербурга, рассматривать его будет судья Барсиков. Неожиданно всплывший «Купон на единогласие», который каким-то образом оказался в распоряжении губернатора – мы рассказывали об этом в предыдущих выпусках, – не предвещает Законодательному собранию ничего хорошего. Судя по всему, нынешних депутатов, и так переживающих не лучшие времена, впереди ждут стрессы, сравнимые по силе давления с гидравлическим прессом. И куда все эти страдающие избранники ринутся? Конечно, к своему бывшему коллеге, прошедшему через то же, что и они сами. Да у этого элитарного лечебного заведения отбоя не будет от клиентов. О, вижу, сюда уже подъезжают представительские лимузины и серьёзные внедорожники. Побегу встречать.
– Спасибо, Максим Морозов – как всегда, с самыми горячими новостями.
Солнца сегодня не было – обычный хмурый декабрьский денёк, привычное петербуржцам межсезонье с низким серым небом – и Наташа старалась осветить своей улыбкой если не всю территорию санатория, то хотя бы широкую полукруглую лестницу, ведущую в главное здание и напоминающую сейчас нижний ярус свадебного торта, над которым потрудился всемирно известный кондитер. На перилах топорщились разноцветные ленточки, ступени украшали расписные керамические горшки с круглыми, плотными, будто марципановыми туями. Расплавленным сахаром блестели новые стеклопакеты в окнах. Неприглядный кирпич, изрисованный граффити, скрылся под толстым слоем штукатурной глазури: торжественность миндально-белых стен смягчалась нарисованными на них весёлыми физиономиями пушистых работников санатория в стиле кота Саймона
[40].
Наташа улыбалась гостям, всем вместе и каждому в отдельности. Улыбалась совершенно искренне. На душе было тепло, несмотря на промозглый ветер. Никакого сравнения с нервным корпоративом на горнолыжном курорте.
Она нашла глазами Петю – он подмигнул в ответ. Пока всё шло по плану. На подъездной аллее показались автомобили почётных визитёров.
Едва не сбив Наташу, навстречу пафосным машинам метнулся Макс Морозов, таща за собой на проводе от микрофона оператора с кислой физиономией. Наташа разгладила складки своего новенького пальто, смахнула с плеча воображаемые пылинки и не спеша, с достоинством хозяйки солидного учреждения, последовала за съёмочной группой.
Они с Петей максимально тщательно продумали её образ: приталенное пальто чистого белого цвета, вызывающее невольные ассоциации с халатом главного врача частной клиники; высокие замшевые сапоги на каблуках, успокаивающего и расслабляющего тёмно-зелёного цвета; ансамбль дополнялся игривым оливково-серебряным шарфиком на шее.
Большой английский автомобиль Шаховского первым припарковался возле административного здания на стоянке, посыпанной мельчайшей красноватой щебёнкой. Сначала из машины вышел водитель: аристократический профиль, опущенные уголки губ, недешёвый чёрный костюм. Чем-то похож на разорившегося графа.
«Граф» неторопливо обошёл автомобиль и открыл заднюю правую дверь, из которой выбрался экс-спикер. Не так давно Шаховской (точнее, его мама) стал соинвестором санатория – в дополнение к своему статусу делового партнёра Безушковых по производству рыбной каши. «Я уверен, коллега, что ваше заведение ждёт большой успех», – сказал он, передавая Наташе подписанную мамой смету, – «депутатская работа просто невыносима, она изматывает: избиратели вечно ноют, лоббисты пристают, исполнительная власть давит, телефоны звонят; ты решаешь одни проблемы, и тут же наваливаются другие; сплошной стресс».
– Юрий Алексеевич, рада вас… – Наташа споткнулась на полуслове. Шаховской прибыл не один. Кивнув Наташе, он тут же повернулся к машине и подал руку своей спутнице.
Тонкие пальчики с французским маникюром, сверкнув помолвочным бриллиантовым колечком, обхватили протянутую мужскую ладонь. Следом появился широкий рукав дымчато-серой шубки из шиншиллы. Волна светлых волос…
– Здравствуйте, Наталья, – вежливо сказала Каролина. Улыбка сползла с Наташиного лица.
– А, так вы, девушки, знаете друг друга? – слегка удивился Шаховской, потом его лоб разгладился. – Ну конечно, как я сразу не сообразил: вы же работали вместе на предвыборной кампании Ваучера.
– Да-да, именно с тех пор мы и знакомы, верно, Наталья? – распахнула ресницы Каролина и знакомым до боли жестом откинула волосы за плечо. Сколько раз Наташе снился этот плавный, змеиный жест, когда она тяжёлыми одинокими ночами ворочалась на неудобном диване в гостиной, не в силах заставить себя войти в пустую супружескую спальню…
Поглядывая на стоящего рядом Макса, умные глаза которого загорелись хищным огнём, и на оператора всё с той же кислой физиономией, ни на секунду не выключающего камеру, Наташа напрягла лицевые мышцы и, пусть с трудом, но изобразила милую улыбочку. При деловом партнёре и съёмочной группе затевать ссору не стоило. Да и делить-то им с Каролиной, по сути, уже было нечего.
– Конечно, Каролина, с удовольствием вспоминаю то насыщенное интересными событиями время, – многозначительно ответила Наташа. – Добро пожаловать на церемонию открытия нашего санатория, начнём буквально через пару минут.
– Ну, где эта чертовка? – раздался зычный голос откуда-то слева. – Вы только посмотрите, что за красоту она тут устроила! Доктор, доктор, я болен, а ну-ка, запишите меня в этот обалденный санаторий на полгода!
Круглый Помидоркин, по-мультяшному забавный в своём толстеньком красном пуховичке, подкатился к Наташе и шумно, дыша ей прямо в лицо коньяком и сигарой, расцеловал её в обе щёки.
– Ага, и наш безобразник тут! – теперь он полез обниматься к вздрогнувшему Шаховскому. – Здорово, Юрец, давно не виделись! Без тебя весь наш ЗАКС лопнул, как мыльный пузырь! Ах ты, паршивец, соскочил на станции «Губернаторская»! Слышал, слышал твоё выступление по телику, неплохо ты по Романову прошёлся. Остро.
– Спасибо, коллега, – проронил Шаховской, невольно отступая под напором Помидоркина.
– А про мои достижения слышал? – продолжал болтать гиперактивный лидер партии «Плевать на всех». – Мы же с Наташкой тут, в санатории, постоянную экспозицию моих, с позволения сказать, творений организовали. В главном холле административного здания, не где-нибудь на задворках! Здесь теперь, можно считать, мой личный музей!
