– Меры весьма драконовские.
– Мне жаль.
– Вы хоть знаете, какой великий секрет этот остров должен охранять? – спросил Ватсон.
– Нет. Мне это не нужно, да я и не хочу. Это был бы ещё один груз.
– Но что, если я вам скажу, что есть человек, который хочет сделать так, чтобы весь проект потерпел неудачу при рождении? – Ватсон нарисовал рукой полукруг. – Человек, который хочет, чтобы все эти ухищрения сделались простой тратой времени?
– Продолжайте.
– Он француз, но далеко не союзник. Вы могли бы остановить его, просто отправив телеграмму.
– Кому?
– Черчиллю. Просто скажите: «Арестуйте Левасса». Он поймёт.
В ответ на это Монтгомери нахмурился:
– На каком основании?
– В соответствии с непререкаемым авторитетом мистера Шерлока Холмса.
– И его хватит, чтобы отправить этого вашего Левасса за решётку, да? Слова человека, который, как вы сами сказали, не вполне здоров? Они обеспечат арест?
Ватсон понимал, что может и не обеспечить. Обвинение без прямых улик, догадка Холмса, основанная на пересказе событий.
– Возможно, нет. Но попробовать стоит. Это точно вызовет его интерес.
– Я подумаю. – На самом деле он уже всё решил.
Монтгомери не нужно было, чтоб Черчилль вернулся и начал что-то разнюхивать. Этот человек создавал неприятности везде, где появлялся. И в этот момент, как было известно Монтгомери, Черчилль сражался за свою политическую жизнь и репутацию, давая показания перед комиссией по Дарданеллам, пытаясь доказать, что Галлиполи – не только его вина. И сама мысль о том, что один человек – к тому же француз – мог подорвать военные усилия Британии, выглядела нелепой. Монтгомери заподозрил, что вся эта история с Левассом – просто уловка, с помощью которой Ватсон хотел вытащить своего друга с острова.
– Я прошу лишь об этом. – Ватсон не настаивал. У него в рукаве по-прежнему был туз – миссис Грегсон.
– Должен предупредить, я не склонен выполнять ваши желания после сегодняшних махинаций.
– О чём это вы?
– Я знаю, вы один раз уже попытались выставить меня дураком.
Ватсон ничего не сказал, устрашившись того, что должно было произойти.
На лице Монтгомери наконец-то появилась ухмылка. Вот зачем он пришёл – чтобы позлорадствовать.
– Видите ли, мы забрали вашу подругу со станции, где она села на поезд в Лондон. Похоже, она показалась охраннику в доках подозрительной, и он на неё донёс. Миссис Грегсон в Работном доме, за семью замками. И там она останется, пока ей не предъявят обвинения согласно закону о защите королевства.
Сорок один
Холмс и Ватсон обсудили свои варианты, поедая отменные почки под острым соусом, приготовленные для Холмса мисс Дин. Она подтвердила, что миссис Грегсон содержится под охраной в комнате на верхнем этаже здания, известного как Работный дом.
– Что же делать? – спросила она.
Холмс ткнул в сторону Ватсона вилкой с нанизанными на ней почками:
– Ватсон, ваши мысли?
– Мы должны выбраться с острова и доставить вас в госпиталь.
– Не надо беспокоиться из-за меня, – сказал Холмс. – У вас есть проблемы и поважнее. Вы должны предупредить Тяжёлое подразделение по поводу Левасса.
– Но ведь для этого человека уже точно слишком поздно препятствовать отправке машин на фронт, – сказала мисс Дин.
– Что, если Левасс саботировал сухопутные корабли в той степени, которой хватит, чтобы все стороны признали их неудачными, и тогда он покажет свою, галльскую версию? – предложил Ватсон.
– Но французы – наши союзники, – заметила мисс Дин, разливая всем чай. – Он точно не стал бы…
– Мисс Дин, мужчины – в основном мужчины – часто совершают самые ужасные преступления исходя из самых неубедительных поводов, – сказал Ватсон. – Левасс верит, что он прав, а все остальные ошибаются, и никто не знает, как он поступит.
Она отпила чай из чашки.
– Полагаю, вы правы.
– Я намереваюсь встретиться с Монтгомери этим утром, – сказал Холмс, – чтобы попытаться убедить его в опасности ситуации.
– Желаю удачи, – мрачно проговорил Ватсон. – Как по мне, он весьма упрямый тип.
– Боюсь, вы правы, Ватсон. Но каковы альтернативы?
На минуту погрузившись в размышления, сидящие за столом принялись за почки.
– Холмс, – наконец проговорил Ватсон. – Есть другой вариант. Этот Брумвей, о котором говорила мисс Дин. Возможно, я смогу…
– Ха! Даже не думайте о таком, Ватсон. Вы знаете, как его местные называют? Роковой путь. Самая смертоносная дорога во всём Соединённом Королевстве. Я, к примеру, не знаю другой, которая отняла бы больше жизней.
– Как так?
– Название Брумвей связано с тем, что маршрут был отмечен связками прутьев. Они как мётлы
[133]. Полагаю, из орешника. Ну так вот, бо́льшая их часть уже давно пропала, их заменили деревянными шестами. Шесты в тумане или дымке над морем заметить нелегко. А ориентиров, по которым можно выбирать путь, там очень мало. Вязкие Чёрные Земли, которые обрамляют тропы, отнимали жизни даже у тех, кто знаком с маршрутом: у почтальонов, фермеров, священников, лошадей и овец. По-вашему, почему на южной стороне острова размещают так мало дозоров? Никто в здравом уме не попытается там пробраться, особенно в таком тумане. А есть ещё прилив. Вы видели, какая тут плоская земля? Прилив движется быстрей, чем бегущий юноша. Вы станете пищей для крабов.
– Вас послушать, так там хуже, чем на ничьей земле, – сказал Ватсон, содрогнувшись.
– Если не считать того, что там нет снарядов или снайперов, которые пытаются вас подстрелить, я думаю, так и есть, Ватсон. Нет, вы точно потерпите неудачу и погибнете.
– Понимаю.
– С другой стороны, я, с моим превосходным чувством направления, могу вас провести.
– Холмс… – начал Ватсон.
– Мисс Дин, будьте любезны, принесите мне листок бумаги. И приспособление для письма. Кажется, кое-что есть в выдвижном ящике в кухне. Эти почки, если позволите заметить, лучшие из всех, что мне доводилось пробовать за много лет.
– Вы слышали о субмарине? – спросил Ватсон, пока её не было.
– Нет. Умоляю, расскажите.
Ватсон повторил то, что Монтгомери рассказал ему о грязеотводной шаланде.
– Что здесь делала немецкая субмарина? – спросила мисс Дин, вернувшись с предметами, о которых её попросили.
