Они увидели его в шестидесяти футах впереди; он бежал, оглядываясь назад, зажав в одной руке «М16», другая оставалась пустой. Коренастый мужчина с красным лицом, длинными волнистыми, тщательно уложенными волосами и в джинсах, которые казались накрахмаленными. Оказавшись возле подъездной дорожки, он обернулся. Они свернули к дому. Парень оставался совсем один на открытом пространстве. У него за спиной находился загон для свиней, а дальше – лишь пшеница, до самого Миссури. Подъездная дорожка была справа. Двадцать миль до Материнского Приюта.
Мужчина застыл на месте.
– Ты можешь достать его отсюда? – спросила Чан.
Ричер не ответил.
– Ты в порядке? – спросила она.
– На девяносто процентов.
Именно так он видел ситуацию. С ним не случилось ничего серьезного. Ничего конкретного. Ни сломанных костей, ни кровоточащих ран. Но ничто не работало правильно. Чуть-чуть. Мозг – это совсем не то же самое, что рука.
– Как мы это сделаем? – спросила Чан.
Ричер мысленно посчитал выстрелы, сделанные в маленькое здание. Отверстие – бэнг. Сколько?
Память.
Он сделал шаг вперед.
Мужчина в джинсах поднял винтовку.
«М16» на расстоянии в шестьдесят футов. Теоретически проблема. Любой компетентный стрелок может попасть в цель с расстояния шестьдесят футов из длинноствольного оружия. Практически выстрел в упор. Однако их противник не был компетентным стрелком. Он уже доказал это у маленького дома. А сейчас он бежал. Дыхание тяжелое. Грудь вздымается. Сердце бьется слишком быстро.
Ричер продолжал стоять.
Парень выстрелил.
Промах. На фут выше и на фут в сторону. Ричер услышал гудение воздуха и далекий удар – пуля попала в небольшое строение рядом с поваленной оградой. Туда, где лежали мертвецы.
Джек отступил в укрытие.
– Рано или поздно у него закончатся патроны.
– Он сменит обойму, – ответила Чан.
– Но не слишком быстро.
– Значит, таков твой план?
– Мне нужно, чтобы ты была рядом. На всякий случай.
– Какой случай?
– Две головы лучше одной. В особенности учитывая состояние моей.
– Ты в порядке?
– Не совсем. Но, с другой стороны, много ли потребуется?
– Я все сделаю.
– Я не могу тебе это позволить.
– Не женская работа?
Ричер улыбнулся. И подумал о женщинах, которых знал.
– Ну, это личное, – сказал он. – По большей части привычка.
– Как мы это сделаем?
– Я заставлю его стрелять. Он будет всякий раз промахиваться. Я обещаю. Когда у него закончатся патроны, я его прикончу. А ты подбежишь поближе и, если я промахнусь, доведешь дело до конца.
– Нет, мы оба будем привлекать его огонь. Мы сделаем это вместе.
– Неэффективно.
– Мне все равно. Но мы поступим именно так.
* * *
Они вышли из-за укрытия. Мужчина стоял на прежнем месте. Один на фоне бескрайних полей. Джинсы, волосы, винтовка «М16». Шестьдесят футов. Чан прицелилась, прикрыв один глаз. Ричер замер на месте, широко расставив руки в стороны и глядя на небо; его автомат был опущен вниз. Ну, покажи, на что ты способен. И тот показал. Он поднял винтовку, прицелился и выстрелил.
И промахнулся.
Он не попал ни в Ричера, ни в Чан.
Мишель выстрелила в ответ. Одиночным. Стреляная гильза отлетела в сторону. Чан промахнулась. Но мужчина отступил назад. На пять неуверенных шагов. Потом на десять.
Чан снова выстрелила. Еще одна гильза сверкнула в воздухе. Снова промах. По пшенице бежали волны, медленные, тяжелые и безмолвные.
Мужчина снова поднял винтовку. Однако стрелять не стал.
– У него закончились патроны?
У Ричера болела голова.
– Он не знает, – ответил Джек. – Он потерял счет. Как и я.
Потом он улыбнулся.
– Ну, как насчет везения?
Ричер поднял автомат. Две ручки. Он сжимал их аккуратно, не слишком крепко, но и не слабо. Передняя мушка, все остальное расплывается в тумане. Джек заморгал. Он мог сфокусироваться, но не полностью. К тому же ощущал едва заметную дрожь в руках. И во всем теле. Ухудшение координации, памяти, зрения, речи, слуха, контроля над эмоциями и способности мыслить.
Ричер опустил автомат.
– Нам следует подойти ближе, – сказал он.
Они сократили дистанцию до прежней. Медленно и спокойно. Сердце бьется нормально, дыхание остается ровным. Мужчина отступил еще на десяток шагов. Джинсы и волосы, он пятился назад в сторону загона для свиней.
Ричер и Чан подошли еще ближе.
Запах стал довольно сильным.
Но лучше, чем в видеостудии.
Мужчина отступил еще на десять шагов.
И уперся спиной в ограду загона.
Ричер и Чан остановились.
Мужчина поднял винтовку.
И тут же ее опустил. Он стоял у загона, совсем один, касаясь спиной ограды, маленький и абсурдный на фоне пустоты. Солнце сияло высоко на юге. За спиной мужчины бродили под навесом свиньи. Толстые и гладкие, блестящие от грязи. Каждая размером с «Фольксваген».
Ричер двинулся вперед. Чан не отставала.
Мужчина бросил винтовку и поднял руки.
Пятьдесят футов, сорок. Тридцать.
Двадцать.
Мужчина продолжал держать руки поднятыми вверх.
В длинных историях, которые рассказывают у костра, всегда происходит короткий обмен репликами. Потому что плохому парню нужно объяснить, почему он должен умереть.
Ричер молчал.
Однако заговорил мужчина в джинсах:
– Вы же должны понимать, что их жизни были закончены. Они сами не хотели жить дальше. Сами приняли такое решение. Перестали существовать. И я мог их использовать. Они получали то, что хотели. В конце.
– Не думаю, что они получали то, что хотели. Не такой была их заветная цель.
– Всего лишь час или два. В самом конце. А для них – даже после него. Они приняли решение.
– И сколько часов прошло, прежде чем мужчина умер от голода? Или это была женщина?
Мужчина не ответил.
– Один практический вопрос, – сказал Ричер.
Мужчина поднял голову.
– Где тела?
Мужчина не ответил. Но оглянулся назад. Рефлекторно. Невольно.
– Тогда зачем было хоронить Кивера? – спросил Джек.
