Финли лукаво улыбнулся.
– О боже! Как быстро забыты уроки Марии Магдалины!
– Джентльмены, джентльмены! – Джереми поднял руку, но напряжение не спало.
Наконец тишину нарушил голос Элли, прозвучавший в конце стола:
– Хочу поблагодарить Бет Джекобс за то, что она сегодня представила меня здесь, и Финли Джеймсона за его добрые слова поддержки. Буду благодарна, если удостоюсь чести быть одобренной сегодня, но не предамся отчаянью, если этого не случится. Никакого сожаления об уязвленной гордыне. Я больше огорчусь за тех, кому я не смогу помочь, – несчастным, обреченным на уличную жизнь без приютов, подобных этому. И да, хотя многие воры и проститутки не хотят раскрывать свое прошлое, то как насчет тех, кто просто не знает его?
На лице Форсита, как, впрочем, и у всех за столом, появилось удивление. Наконец, председатель отреагировал:
– В каком смысле – не знает?
– К примеру, случай с несчастной девушкой, появившейся в приюте пару дней тому назад. Ей всего восемнадцать или девятнадцать, и она совсем не помнит, кто такая, после ужасного падения, когда она чуть было не замерзла насмерть. Она помнит лишь, что семья у нее богатая и есть слуги. Ее дорогая одежда – подтверждение этому. Но, поскольку ее нашли в районе Бауэри, можно предположить, что она работала на улице у тамошних клубов. – Элли посмотрела прямо в глаза Кроули. – Так что бы вы сделали, мистер Кроули? Выбросили бы ее обратно на улицу или проявили бы сострадание?
* * *
Энцио Маччиони остановился у водяного насоса на углу Леонард-стрит и Парк-стрит. Стороннему наблюдателю он мог показаться простым литейщиком, развозчиком угля или трубочистом, избавляющим город он сажи и грязи. Но, в отличие от этих работяг, сажей Энцио намазался всего пару часов тому назад и поздно ночью собирался начисто отмыться.
Как только Карло Брунера рассказал, что случилось, Маччиони понял, что действовать надо быстро. Из дома он вышел в своем обычном виде, прихватив с собой сумку с рабочей одеждой и полотняной кепкой. Зайдя в публичную баню в центре Бауэри, он переоделся и намазался сажей из бочки в конце квартала, а потом направился в Файв Пойнтс.
Брунера предупредил его о Хоббле на углу, и, заметив, что самозваный калека кивнул юному гонцу, стоявшему неподалеку, Маччиони нырнул в соседний переулок и сделал еще несколько резких поворотов, пока не убедился, что оторвался от слежки.
На полпути к дому Нолана он заметил пожар, полыхавший в соседнем здании. Присмотревшись к суматохе впереди, итальянец обратил внимание на человека, бегущего от пожара с особой прытью. Дойл!
Если не поспешить, его можно было упустить: Монэхэн помчался вдогонку. Дальше Энцио пришлось угадать, куда побежит Джерри Дойл, одновременно прислушиваясь к его шагам в соседних переулках, чтобы выскочить наперерез ему. Потом он замер, притаившись в темноте.
В доли секунды, пронзив шею, стилет вошел в мозг Дойла. Маччиони так часто использовал этот прием, что не сомневался в смерти беглеца.
Так же стремительно он убежал за угол водокачки; в другой общественной бане, на Чэтем-стрит, переоделся в свой дорогой костюм и отправился к себе в комнату у мадам Ориеммы отпраздновать удачу третьим стаканом граппы.
Встретившись с Брунерой в первый раз, сицилиец понял, что для осуществления задуманных планов придется кое-что предпринять. Это он нанял Дойла, чтобы потом выступить перед Фаджиани – и особенно перед Софией Ардженти – рыцарем в сияющих доспехах. Тирни, догадавшись, что это блеф, чуть было все не испортил своими расспросами. Если б выяснилось, что за визитом к Фаджиани стоит Маччиони, все его грандиозные планы рухнули бы сразу.
Значит, Тирни догадался, что это была инсценировка, но он не знал, чья она и кто за ней стоит.
Глава 9
Каждое утро Финли Джеймсону домой, на Гринвич-стрит, 1334, доставляли «Нью-Йорк таймс» и «Пост», но «Геральд» он не выписывал и поэтому попросил Лоуренса купить газету в ларьке на углу Вест Бродвей, когда тот заедет за Джозефом Ардженти.
Предыдущим вечером, сразу после вскрытия, они с Джозефом решили, что в течение пятнадцати минут езды на конференцию в Уэйверли-холле успеют ознакомиться с тем, как убийство освещается в печати, и выработать стратегию своего поведения.
Когда Ардженти сел в экипаж, Джеймсон вздохнул, и они отправились в путь.
– Похоже, что все они об одном и том же. – Он протянул Джозефу «Таймс» и «Пост», а потом, закончив чтение, передал ему и «Геральд». Заголовок последней газеты кричал: «Убийство на Манхэттене в стиле Джека Потрошителя!» «Таймс» заявляла более сдержанно: «На 72-й улице убита девушка из высшего общества».
Пробежав статьи глазами, Ардженти произнес:
– Полагаю, мы должны быть благодарны, что в заголовке лишь однажды упоминается Потрошитель.
– Да, небольшое утешение, – кивнул эксперт-криминалист. – Но в текстах двух других такая параллель тоже отмечена, а в заголовке «Пост» есть еще более истеричное слово «зарезана».
«Неужели призрак Потрошителя будет преследовать нас вечно?» – подумал Джеймсон. Или теперь в газетах любое убийство с нанесением множественных ранений автоматически будет подаваться в этом свете? Финли снова вздохнул.
– Боюсь, теперь у многих возникнут такие сравнения. Чтобы избавиться от этого, можно было бы просто прекратить всякую работу.
Ардженти кивнул. Они срочно собрали конференцию именно для того, чтобы пресечь растущие домыслы. Слухи сразу поползли в небольшой толпе зевак, увидевших тело убитой девушки, когда на место преступления прибыли первые полицейские, а потом, словно пожар, расползлись по Верхнему Манхэттену.
Когда, всего через полчаса после Джозефа и его команды, на месте преступления появилась пресса, недостатка в паникерах не было, хотя убийства никто из них не видел. Большинству удалось лишь мельком взглянуть на истерзанный труп за спинами троих полицейских у заграждений при входе в проезд. За ограждениями стояла непроглядная тьма, и, возможно, зевакам удалось разглядеть труп лишь в тот момент, когда, склонившись над телом, Ардженти и старший помощник Джон Уэлан осветили его.
На месте преступления они провели сорок минут, а потом вызвали перевозку из «Бельвю». Личность девушки выяснили по визитке в ее портмоне. Дженнифер Станден, девятнадцати лет, с соседней Второй авеню. Уэлану было поручено известить ее семью.
Джейсон приехал вместе с Лоуренсом из «Бельвю» через двадцать минут после Ардженти. Вскрытие оказалось долгим и сложным, затянувшись за полночь. Можно было бы отложить его до утра, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями, но Джозеф, во избежание лишних слухов и домыслов в прессе, посоветовал Финли довести дело до конца, и рано утром они разослали срочные сообщения по соответствующим адресам: в «Пресс», комиссару полиции Лэтаму и мэру Уоткинсу, а также начальству в Таммани-холл
[3].
