– А как он был убит? – поинтересовался Майкл.
– Ножом через шею прямо в мозг. Очень тонкий нож. Возможно, стилет или шило для колки льда.
Теперь, задумавшись, кивнул Тирни.
– Принимая во внимание участие Дойла и оружие, которым он был убит, есть ли соображения, кто из наших врагов стоит за этим?
– Это может быть и Шиан, и Лонеган. Они оба орудуют в Файв Пойнтс, – вновь пожал плечами Монэхэн. – Мне кажется, это Шиан, если учесть его прошлое.
– Настоящую кровь не спрячешь, – криво улыбнулся Майкл. Он помнил, что истинные корни Шиана – итальянские, хотя тот сменил имя ради авторитета в Таммани-холле. В итальянских бандах для убийства использовали стилеты и шила для льда. – Либо Вейманн решил действовать более нагло. Некоторые из его боевиков – итальянцы.
Лайам кивнул.
Тирни сделал вдох и отвернулся посмотреть в окно. Пошел мелкий дождь, и булыжник во дворе заблестел.
– Но кто бы он ни был, они так сильно постарались замести следы, что, похоже, для выяснения правды нам тоже придется постараться. Ты согласен? – спросил Майкл.
– Да, согласен.
Главарь застыл возле окна. Повисло молчание, и Монэхэн, поклонившись спине Тирни, развернулся и вышел.
Глава 10
На вскрытии предыдущим вечером Джеймсон полностью обследовал тело, и поэтому теперь он полагал, что дальнейшее исследование будет легким.
Криминалист осмотрел тело Дженнифер Станден на столе. Газовая лампа над ним управлялась механически, и Лоуренс опустил ее как можно ниже. И хотя идущее от нее тепло докучало не сильно, в морге тем не менее становилось невыносимо жарко, а постоянное шипение лампы напоминало о близости огня.
Ардженти отошел на несколько шагов в сторону, подальше от нее. Он все еще был в пиджаке, в то время как Джеймсон и Лоуренс остались в сорочках с засученными рукавами и в фартуках и сильно вспотели.
Финли внимательнее обследовал тело с помощью лупы, указав на две небольшие ранки – одну на груди, а другую на животе.
– Какое отверстие, по вашему мнению, самое тонкое? Это или то?
Лоуренсу вопрос показался странным, потому что он еще раньше измерил все раны и доложил о них Джеймсону, занеся все в свою записную книжку. Неужели тот все забыл?
– Из того, что я записал ранее, думаю, что рана на животе самая маленькая, ее края составляют всего шестую часть дюйма, – сказал ассистент Финли.
– Да, так и было. Но это меня мало устраивает. Возможно ли, что рана на груди на самом деле состоит из двух смежных ран? Первая очень маленькая, а вторая нанесена так близко, что, когда лезвие вошло, раны слились в одну. – Патологоанатом снова посмотрел в лупу и передал ее Лоуренсу. – Вот. Посмотрите внимательнее и оцените то, что я сказал.
Биделл склонился над телом с лупой и с минуту разглядывал рану.
– Да. Вижу, что вы имеете в виду. Слева отдельная колотая рана, слегка овальная, а в месте слияния с другой, более длинная, края немного рваные.
– Вот именно. Следовательно, если б эта овальная рана находилась отдельно, то она была бы самой маленькой. Возможно, длиной всего в треть дюйма, а шириной не больше иголки или шпильки для шляп. А как можно в этом убедиться?
– Надо обследовать рану на аорте внизу, – подумав, произнес Лоуренс. Хотя у него и не было официальной медицинской подготовки, годы ассистирования Джеймсону на вскрытиях обогатили его знания через такие неформальные рассуждения, которые он запоминал благодаря своей феноменальной памяти.
– Совершенно точно, – согласился Джеймсон, ожидая, пока помощник снимет три шва на разрезе перед тем, как склониться с лупой еще ниже.
На этот раз он разглядывал рану дольше, словно не был уверен в своих доводах, или перепроверяя себя. Наконец, распрямившись, он тяжело вздохнул.
– Как я и думал. На восходящей аорте два прокола на расстоянии всего в полдюйма, причем один шириной не более полдюйма, почти неразличимый. Если только не искать его специально. – Финли вытер рукавом пот со лба. – При сильном кровотечении было бы невозможно определить, какая из ран нанесена первой, особенно если сделаны они с интервалом в несколько секунд. Но я догадываюсь, что сначала была нанесена более маленькая рана. – Джеймсон кивком подозвал Ардженти. – Джозеф, подойдите и посмотрите сами. Минуту проследите мою мысль.
Его друг взял протянутую лупу и склонился над растерзанным телом Дженнифер Станден. Поначалу он не знал, что искать, пока патологоанатом не указал ему.
– Вот, более длинная ранка… и вот здесь.
С минуту Ардженти пытался сфокусироваться на ране, по словам Джеймсона, почти невидимой. Наконец, он выпрямился.
– И что это значит в плане расследования?
– Это означает две вещи. Прежде всего если тонкая рана была нанесена первой, то это мог быть его запланированный метод убийства, чистый и практически неопознаваемый, без видимого кровотечения. Что, как нам обоим известно, не свойственно Потрошителю. Если он только не решил убить ее грубо, когда после первого удара возникло открытое кровотечение. В этом случае было неважно, насколько сильно пролилась кровь, главное было – как можно быстрее убить ее наверняка.
Джозеф кивнул.
– А второе?
– Две близко расположенные колотые раны на аорте. Не имея медицинских навыков, сделать это очень трудно. Что, как мы оба знаем, совсем не свойственно Потрошителю.
– Понимаю.
Джеймсон увидел, как помрачнело лицо Ардженти, и добавил:
– И, похоже, это не первое его убийство. Но мы не узнаем наверняка, пока не произведем повторное вскрытие других недавно убитых светских девушек.
* * *
Несмотря на то что банда Джоржио Шиана работала в основном в районе Файв Пойнтс, они решили встретиться в кафе напротив Центрального вокзала. Там их никто не знал, и среди толп пассажиров группа ирландцев и итальянцев, увлеченных разговором, не привлекла бы никакого внимания. Разве что тот факт, что настоящее имя Шиана было Джорджио Салваччи и лишь один из четверых членов его банды был ирландцем.
Маччиони слышал о прошлом Салваччи до отъезда из Италии вместе с другими начинающими гангстерами. Репутация Салваччи-Шиана была безупречной. Несомненно, несмотря на грозность его банды в сравнении с другими гангстерами, Энцио смущало лишь то, что он изменил свое имя. Маччиони тревожило, что у него есть связи с ирландскими бандами города, но особенно беспокоила связь Джорджио с Майклом Тирни.
Слегка улыбнувшись, Шиан покачал головой.
– Уверяю, между нами с Тирни никакой любви.
– Тогда зачем менять имя? – поднял ладонь Маччиони. – Некоторым может показаться, что ты не только любишь ирландцев, но и что отвернулся от своих итальянских братьев.
