– Дело совсем не в этом, compagno
[4], – отозвался Шиан и объяснил, что он был честолюбивым боксером, но в те времена у итальянского боксера не было никаких шансов. А потом он быстро сообразил, что рэкетирство гораздо перспективнее. – Я понял, что меня так лучше принимают, больше дверей открывают. Но я не перестаю думать о предательстве своих братьев, как ты сказал. Утешаюсь тем, что думаю: если можно продвинуться самому и помочь своим братьям, ведя двойную жизнь, то, возможно, оно того стоит. В итоге в дураках только ирландцы.
Маччиони пристально посмотрел в глаза Джорджио. Раньше он слышал от Брунеры почти то же самое, но ему хотелось услышать это от самого Шиана. Казалось, что его собеседник искренен, но Энцио встревожил один человек из его банды. Это был ирландец Дуги Килкенни, который сильно возмутился объяснением Шиана. Маччиони взглянул на Килкенни.
– Мы услышали историю твоего босса, а теперь что скажешь ты? Ты тоже шиворот-навыворот, ирландец, притворяющийся итальянцем. Какая же история у тебя?
– Не думаю, что должен!.. – взорвался Килкенни, покраснев, но Джорджио поднял руку, чтобы угомонить его.
– Если б не Дуги, мне бы никогда не попасть в Таммани-холл. Они бы сразу догадались, что я не ирландец. Дуги помог мне утвердиться и все устроил как надо.
Маччиони кивнул, не сводя пристального взгляда с Килкенни.
– Ты, кажется, хотел что-то сказать?
– Только то, что пора тебе объяснить нам, что ты устроил у Фаджиани с этим Тирни, – ответил тот. – Ты рисковал всей нашей операцией, это могло отбросить нас назад на целый год или даже больше.
Энцио перевел взгляд с Шиана на Килкенни. Возможно, об этом деле уже был разговор после донесения Брунеры о встрече, но подручный Шиана решил проговориться.
Сам Шиан снова поднял руку, чтобы успокоить нарастающее молчаливое напряжение.
– Думаю, что Дуги хочет сказать, что это был ответный огонь. Тирни может думать, что за этим стоим мы. От этого может разразиться война с Тирни, что дорого нам обойдется.
– Думаешь о войне, которую ты проиграл бы прямо теперь? – поинтересовался Маччиони.
– Несомненно. Тирни слишком силен, и людей у него в банде гораздо больше.
Энцио пожал плечами.
– Но если объединить наши усилия и все хорошо спланировать…
– Возможно, – подумав, ответил Шиан.
– Похоже, ты забыл одну вещь, – сказал Килкенни. – Дело не в размерах банды Тирни; дело в том, что у него влиятельные связи среди верхушки Таммани-холла, и в кармане у него кое-какие полицейские. Они не дадут своему золотому мальчику уйти без боя.
– Хорошая мысль. Именно поэтому я устроил представление у Фаджиани. – Маччиони заметил, как переглянулись Шиан и Килкенни. Он угадал их интерес. – Из того, что я тут понял, за последние пару лет произошло изменение сил. Главный человек Тирни, инспектор Маккласки, ушел с Малберри-стрит, и его место занял Джозеф Ардженти – после нескольких недавних удачных дел. Из главных людей Тирни на Малберри-стрит остался лишь Билл Гриффин, глава отдела борьбы с проституцией и азартными играми, и еще кое-кто среди низших чинов. Другие связи у него еще ниже. Так что на всех фронтах Ардженти – центральная фигура.
– Должно быть, оно и так, но как твой маленький спектакль у Фаджиани спасет ситуацию? – поинтересовался Килкенни.
– Поскольку София Ардженти работает у Фаджиани, – сказал Шиан и медленно кивнул, размышляя обо всем этом.
– Да, но и не только, – ответил Энцио. – Всего год тому назад, когда у Фаджиани были тяжелые времена, она стала совладелицей магазина. Поэтому услуги для Фаджиани и для нее – надежный путь к ее мужу.
– Возможность сделать ее мужа твоим должником, – прокомментировал Джорджио, снова криво улыбаясь.
– Вот именно.
Глава 11
Финли Джеймсон быстро сообразил, что проверить свою теорию он может только на Луизе Берентон и Эмили Корбетт, двух последних жертвах.
Тело Берентон находилось в морге, пока не будут готовы результаты тестов на инфекцию в пекарне, а Корбетт умерла около трех недель тому назад. Надо будет потребовать эксгумации, и для этого придется быть крайне деликатным с семьей Эмили, возглавляющей одну из ведущих бухгалтерских компаний города. Возможно, лучше действовать через мэра Уоткинса, лично знакомого с семьей Корбеттов, подумал Джеймсон.
Эксгумации предыдущих жертв были бесполезны – слишком много прошло времени, и тление успело уничтожить мелкие следы колотых ран. А если Корбетты откажутся от эксгумации, то Финли и Джозефу останется лишь сравнивать Луизу с последней жертвой, что недостаточно для подтверждения любой версии. Мысль о том, что придется ждать новой жертвы, привела криминалиста в ужас.
Он обследовал тело Луизы Берентон ночью того же дня – и в первые же минуты обнаружил поверхностные отметины от уколов, почти незаметные для невооруженного глаза. Без помощи увеличительного стекла, не зная, где искать, он бы успеха не добился.
– Вот оно, – объявил патологоанатом, посмотрев на Биделла. – Между третьим и четвертым ребрами на стыке реберного хряща. А теперь самой трудной задачей станет обнаружение следов на восходящей аорте или на легочных артериях.
При первом осмотре тело Луизы казалось нетронутым, без каких-либо отметин. Единственным насилием над ним стало вскрытие с изъятием cердца, печени, желудка и селезенки для обследования. Теперь Лоуренс снял швы в верхней части длинного центрального разреза, чтобы добраться до сердца и аорты. Джеймсон кивнул, и его ассистент удалил лишнюю кровь, бо`льшая часть которой теперь застыла.
Финли склонился со своей лупой ниже и целых пять минут разглядывал отдельный участок восходящей аорты, пока наконец не удовлетворил свое любопытство.
– Здесь то же самое, – сказал он. – Четкий прокол иглой в стенке аорты, но недостаточно глубокий, чтобы пробить заднюю стенку.
Биделл повел бровью.
– Требует некоторой точности, если он добивался именно этого.
– Да, точность необходима. Но нельзя быть уверенными, пока мы не найдем на трупе Эмили Корбетт такие же проколы. Если только процесс распада не уничтожил эти мелкие отметины.
Процесса распада избежать не удалось, поскольку Бартоломео Корбетт через своих адвокатов дал согласие на эксгумацию только через четыре дня.
По просьбе Джеймсона на вскрытии присутствовал также и Джозеф Ардженти. Стоя в сторонке, он наблюдал за процессом почти двадцать минут, пока Финли, наконец, не кивнул ему.
– Думаю, одна часть нашей теории подтвердилась, – сказал он. – Но для того, чтобы перейти к следующему этапу, потребуются некоторые практические действия. Придется проследить последние часы жизни этих девушек.
* * *
