– Ты сказал, полмили?
Монэхэн кивнул.
Тирни обвел пальцем треугольник от линии, соединявшей две точки.
Если двинуться на полмили к востоку, окажешься в точке, отстоящей на милю от Файв Пойнтс, и больше чем на милю от Бауэри или Нижнего Ист-Сайда. Если же пройти полмили на запад, будешь всего в двух кварталах от Гудзон-стрит.
Догадавшись, Лайам состроил гримасу.
– «Гудзонские чистильщики». Банда Хаги Лонегана. – Задумавшись на минуту, он поднял ладонь. – Но это может быть всего лишь совпадение. В конце концов, поначалу мы думали, что против нас действует Шиан.
– Если б второй раз напали на Бобби Фойла или Кормака, я бы согласился. Выглядело бы так, будто, напав на наших самых сильных людей, они хотят нас предупредить, – сказал Майкл. От услышанного комплимента Бреннан слегка улыбнулся, но мгновенно посерьезнел, когда Тирни уставился прямо ему в глаза. – Но Райана и Дэнни объединяет лишь территория. Здесь и здесь, на юго-западе, наши самые отдаленные районы сбора. – Он провел по карте пальцем. – А теперь взгляните на последние точки сбора. Оба не добрались до них перед нападением, им надо было идти дальше на восток, к Бауэри, или на север, в сторону Тенрдерлойна. В обоих случаях они шли в направлении от Гудзон-стрит.
Монэхэн кивнул. Были и другие возможные варианты, но они больше касались расстояния, и он видел, что Тирни учел все это, но уже принял решение. И он давно знал, что если их главарь что-то задумал, лучше просто согласиться.
– Думаю, вы правы. Больше похоже на то, что это были «чистильщики» Лонегана, – сказал Лайам.
* * *
Джеймсон встретился с Элли в приюте Бет Джекобс, чтобы рассказать ей последние новости.
– Боюсь, что адвокат Брогана, Тео Кин, преуспел в своем деле. Судья будет рассматривать убийства в поезде как случайные или как убийства по неосторожности, поэтому виселицей не пахнет. Он получит максимум десять лет тюремного заключения.
Элли подняла ладонь.
– Что?! При стольких убитых?
Ее друг вздохнул.
– Боюсь, что так. Смертный приговор грозит лишь в случае преднамеренного убийства.
На минуту Каллен задумалась.
– И все же десять лет… Это на время прищемит ему хвост и многих избавит от него, особенно меня.
– Однако его не повесят за убийство Веры Мейнард. Именно поэтому я решил встретиться с тобой и сообщить эту новость лично. Ты – единственный свидетель убийства.
Когда Элли осознала важность своего положения, ее бровь дрогнула, и Джеймсон продолжил излагать свои подозрения о попытке ослабить обвинения в убийстве в поезде.
– Потом, совершенно неизбежно Кин постарается дискредитировать тебя как свидетеля. Сделает акцент на твои занятия в прошлом, чтобы тебя сочли ненадежным свидетелем. Поэтому чем увереннее мы сможем доказать, что ты изменилась в лучшую сторону, тем надежнее.
Оглядев комнату, девушка слегка улыбнулась.
– Именно поэтому вы предпочти встретиться со мной здесь?
– Ты должна признать, что работа здесь, в приюте, помощь женщинам с улицы лучше всего говорит о твоем характере, и о моем тоже. А вот наши встречи в клубе «Фантейл» говорят не в нашу пользу. – Джеймсон лукаво улыбнулся ей в ответ.
– Да ладно, Финли! Шоу понравилось вам так же, как и мне, если не больше.
– Несомненно. Но, боюсь, судья будет не столь понимающим. – Улыбка Джеймсона растаяла. – Видишь ли, дело в том, что важна не только твоя репутация, но и моя. Со стороны Кина обязательно будут намеки на нашу связь. Вследствие наших отношений и в связи с тем, что я один из главных расследователей, они могут решить, что ты просто выполняешь мои указания, способствуя нашему с Ардженти расследованию.
– Понимаю, – кивнула Элли и на секунду умолкла. – Не означает ли это, что нам придется на какое-то время перестать видеться?
– Необязательно. Встречи в таких местах, как это, разумеется, не вызывают толков и сохраняют твою репутацию. Но если за нами действительно следят, то встречи в клубах типа «Фантейл» или где-то на обедах объяснить гораздо труднее.
– Следят?
Криминалист выдохнул.
– Да. Боюсь, что теперь Кин добился преимущества у судьи. Тирни может использовать такую тактику. – Ему не хотелось раскрывать свои подозрения, что за ними, возможно, уже следят и что кто-то наблюдал за ними в «Фантейле». – И если мы решимся на встречу за обедом, то следует делать это скрытно, словно у нас свидание; либо мне придется изменить свою внешность.
Каллен хитро улыбнулась.
– О Финли! Вы такой затейник…
Джеймсон ответил ей улыбкой, скрывшей его мрачные мысли. Теперь, когда Элли осталась единственным свидетелем, у Тирни может появиться еще одна причина следить за ней, чтобы запугать или обезвредить. Либо, возможно, он даже планирует ее устранение. Но она слишком долго жила с угрозой жизни со стороны Тирни и Брогана, чтобы бояться их теперь.
* * *
Мужчина сидел в дальнем углу таверны «Сен-Денни», откуда он мог не только наблюдать за ее внутренним помещением, но и видеть всех, кто входил и выходил. Он был завсегдатаем, но почти два года его здесь не видели, даже после того, как газетные репортеры написали, что Джеймсон назвал Потрошителя трусом.
Он разложил на столе газеты и просматривал все статьи, где говорилось о Потрошителе. Заказав большую чашку кофе, мужчина отказался от излюбленной в прежние времена жареной свинины с капустой – на тот случай, если кто-нибудь из старых официантов вспомнит его. Он не сомневался, что его камуфляж был надежным – волосы длиннее и почти белесые, а борода более пышная, чем раньше. Никаких оснований напрасно рисковать.
«Как изменил цвет и форму прически и бороды, чтобы вы меня не узнали». Когда пять дней тому назад письмо впервые появилось в газете, он перечитал его несколько раз. Казалось, что тот, кто написал это письмо, знал или догадался, что он сделал. Почти.
Он никогда не рискнул бы явиться на пресс-конференцию, где выступают Финли Джеймсон и Джозеф Ардженти, как было написано в письме, даже если б у него была возможность затеряться в толпе. И когда двадцать месяцев тому назад Джеймсон и Ардженти публично объявили о его смерти, его там не было.
Надо признать, что ему было бы приятно слушать о своей смерти, наблюдая, как злорадствуют два его врага, и тайно злорадствовать еще больше, сознавая, как виртуозно он их надул. Определенно, это было свойственно его характеру – или, что важнее, тот, кто написал это письмо, думал, что это ему свойственно. Автору письма не только отлично удалось подделать его почерк – похоже, он очень хорошо его знал.
Но кроме ненужного риска ради злорадства, он не мог присутствовать на пресс-конференции из-за того, что около двух часов после его стычки с Джеймсоном и Ардженти в доке сел на поезд в Балтимор, а потом, на следующий день, отправился на пароходе в Роттердам. Основную часть последних двадцати месяцев он прожил в Европе. И, по его собственным меркам, прекрасно провел там время, хотя и не был уверен, что многие согласятся с таким определением. Убил он всего один раз, проститутку из Копенгагена, которая была высокомерна и посмела издеваться над проходящим мимо возможным клиентом, моряком Королевского флота. То убийство не было слишком жестоким. Он лишь быстренько зарезал ее, как только моряк исчез из вида, и поэтому в отношении его вряд ли могли возникнуть какие-либо подозрения.
