Джозеф изогнул бровь. Его жена поискала в кармашке блузки визитную карточку и протянула ее ему через стол. Очевидно, миссис Ардженти держала ее там наготове.
– Очень благородно с его стороны, не испугался наглеца, – произнес ее супруг, читая визитку: «Энцио Маччиони, поставщик деликатесов». – Но не рискованно ли ему так открыто противостоять людям Тирни?
Минуту София думала над этим вопросом.
– Полагаю, рискованно, – согласилась она. – Но ведь сперва придется отыскать его. Этого человека я никогда прежде не видела в наших местах. Он не представился, пока не разделался с человеком Тирни.
– Проблема в том, что человек Тирни обязательно вернется. И тогда рядом не будет никого, чтобы спасти Антона. – Джозеф вздохнул, и внезапно ему в голову пришла новая мысль. – А если он придет снова, и в магазине ты будешь одна? Что тогда?
София не ответила, а лишь с тревогой посмотрела в сторону, слегка прикусив нижнюю губу. Ардженти подумал, что именно поэтому она ему все и рассказала. Хотела не просто упрекнуть его в том, что он ошибся, полагая, что Тирни не станет давить на Фаджиани лишь потому, что в магазине работает его жена, но надеялась, что он сможет как-то задобрить Тирни, чтобы тот оставил их в покое. Возможно, она не хотела просить открыто, думала, что это было бы неделикатно. Прежде миссис Ардженти никогда не вмешивалась в его полицейские дела. Джозеф взмахнул ладонью.
– Может быть, он просто решил прекратить все поставки через Брунеру и заморить Фаджиани голодом.
– Ах, мистер Маччиони сказал, что мог бы в этом помочь. Когда Антон пожаловался на нерегулярные поставки, он упомянул, что у него отличные связи в Италии не только по оливковому маслу, сырам и пармской ветчине, но и по другим итальянским деликатесам. Признался, что потому и зашел в магазин Фаджиани, что хотел узнать, в чем тот нуждается.
– Какой-то универсальный спаситель, и по всем фронтам…
– Да, похоже, так и есть.
* * *
Когда Финли Джеймсон прибыл в дом Берентонов, дыхание юной Луизы едва прослушивалось, а зрачки ее были полурасширены и слабо реагировали на свет.
– Как долго она в таком состоянии? – спросил он доктора Сорвенсена.
– Последние четыре или пять минут. Короткое время дыхание было сильно учащенным, а потом резко замедлилось, – сообщил тот. – Это зафиксировано другими.
При упоминании о «других» Джеймсон заметил присутствие Джосайи Берентона и одной из горничных, заглядывавших в полуоткрытую дверь позади него.
– Мне потребуется несколько полотенец и холодная вода, – произнес Финли, слегка обернувшись к ним. Горничная умчалась прочь, а Берентон не сдвинулся с места. – Боюсь, мне придется остаться с вашей дочерью наедине, если вы не возражаете.
В знак согласия хозяин дома рассеянно кивнул, и Лоуренс, пройдя к двери, захлопнул ее. Как только дверь закрылась, Джеймсон повернулся к Сорвенсену.
– Вы сознаете, сколь странно мое присутствие у постели больной, пока она жива?
– Да, и я благодарен вам. Но решение это далось мне с трудом. На мой взгляд, я сделал все, что мог. Вспомнилось последнее заседание в «Бельвю», когда вы сказали, что девушки погибли от чего-то, не оставляющего никаких следов в крови. Поэтому я решил, что чем раньше… – Под пристальным взглядом Финли доктору Сорвенсену стало не по себе. Он замялся и секунду спустя добавил: – Может быть, двое опытных специалистов гораздо лучше, чем один, а в таких вопросах кто может быть лучше, чем вы?
– Ладно. Что у вас с анализом крови? – спросил Джеймсон, переведя взгляд на пациентку. – И какое артериальное давление?
– Сто пятьдесят два на девяносто семь.
– Когда измеряли?
Сорвенсен посмотрел на карманные часы.
– Одиннадцать минут тому назад.
Лоуренс приготовил шприц и передал его Финли.
– О’кей, – кивнул тот. – Измерьте теперь, если хотите; проведем сравнение.
Джеймсон обождал, пока Сорвенсен наденет девушке манжет сфигмометра и накачает его, перед тем как ввести иглу в вену и взять образец крови. Обычно давление манжета отвлекало от ощущения укола, но криминалист сомневался, что в таком состоянии Луиза Берентон вообще что-либо ощущала.
– Сто шесть на семьдесят два, – объявил Сорвенсен через мгновение.
Сделав забор крови, Джеймсон кивнул и протянул шприц своему ассистенту. Как и в других случаях, высокое кровяное давление резко упало, существенно ниже нормы. Словно тело вдруг отказалось от борьбы против того, что ему угрожало.
– А прежде высокое давление сопровождалось учащением дыхания? – уточнил Финли.
– Да, более или менее, – подтвердил его коллега. – Так случилось всего за две минуты до последнего эпизода. До этого дыхание было тяжелым и затрудненным, а потом минуты на три или четыре стало сильно учащенным.
Джеймсон прикоснулся ко лбу Луизы. На ощупь он был прохладным – никакой лихорадки.
– А температура тела? – продолжил он расспросы.
– Девяносто восемь и восемь – девяносто восемь и семь
[2], – ответил Сорвенсен. – Измеряли с интервалом в четыре минуты сразу после моего прибытия.
Финли кивнул. Во всех случаях лихорадки не наблюдалось.
– А рвотные позывы? – задал он следующий вопрос.
– Ее уже стошнило, но я попытался вызвать новую рвоту. Ее было совсем немного.
– Вы сохранили образец?
– Да. Вон там. – Сорвенсен указал на второй тазик на прикроватной тумбочке.
– Ладно. Давайте попытаемся вызвать рвоту еще раз. Теперь с добавлением хинина в слюнный раствор, на случай если мы имеем дело с инфекцией. – Джеймсон закатал себе рукава. – Попытаемся сделать что-нибудь для спасения этой девушки.
Глава 4
Инспектор Ардженти решил, что для встречи подойдет отель Брауна. Ресторан здесь всегда переполнен, но вероятность повстречать знакомых была невелика, поскольку он заплатил официанту, чтобы тот предоставил ему боковую занавешенную кабинку. Обычно в таких кабинках собирались клиенты для просмотра приватных танцев стриптизерш, но иногда там уединялись и для деловых встреч. Джозеф с Тирни войдут и выйдут раздельно, и в суете и шуме ресторана среди многочисленных зашторенных кабинок трудно будет понять, встретились ли они в одной из них.
Ардженти приехал без сопровождения и ждал целых шесть минут, пока прибудет Майкл Тирни вместе с Лайамом Монэхэном, его правой рукой после ареста Тома Брогана.
Майкл терпеливо слушал, пока Джозеф рассказывал о встрече Фаджиани с молодым рэкетиром накануне. Этот рассказ прервал лишь официант, принесший напитки: солодовое пиво для Тирни и Монэхэна и содовую воду для Ардженти. Наконец, рассказчик смолк, и Тирни на секунду задумался.
