Лайам Монэхэн проводил его в офис главаря банды на первом этаже и просто встал справа у двери. Сидя у дальнего угла стола, Тирни протянул ему руку. Стула для Гриффина у стола не нашлось, и поэтому он решил, что ему лучше постоять.
– Похоже, ты нашел, где они спрятали Элли Каллен? – спросил Майкл.
– Верно. Как вы знаете, сразу после побега Брогана они переселили ее из квартиры.
– Уверен, что информация надежная?
– Абсолютно. Ардженти пришлось сообщить о перемещении комиссару Лэтаму, подробности я узнал у него в офисе.
– Стало быть, теперь ты имеешь доступ к личным документам Лэтама? – Тирни повел бровью и, заметив, что Гриффин вздрогнул, прибавил: – Я на полном серьезе. На самом деле, хорошо, что ты хоть раз проявил инициативу.
Гриффин неловко улыбнулся на этот двусмысленный комплимент.
– Лэтам ничего просто так не сказал бы. Но его секретарь позволил мне доставить портфель с документами из его офиса, где я работал. Тогда-то я и узнал.
Майкл задумчиво кивнул и протянул руку. Полицейский не сразу сообразил, чего от него хотят. Наконец, порывшись в кармане, он достал записку с адресом и передал ее через стол.
Тирни положил записку на стол и ткнул в нее пальцем.
– Она теперь там?
– Да. Насколько мне известно.
– Сколько копов ее охраняют?
– Согласно документам, двое. Но когда ее перевели, то приставили еще одного.
– Благодарю. Лайам тебя проводит. – Прошла еще минута, пока Гриффин не отреагировал и не повернулся, а когда он был у двери, Тирни добавил: – Ты хорошо поработал.
«Хоть раз», – произнес он затем мысленно, но вслух этого не сказал.
Дождавшись, пока Билл исчезнет из вида, ирландец направился с запиской в недра пивоварни.
* * *
Энцио Маччиони наблюдал за пивоварней Тирни с противоположной стороны улицы.
Поначалу приближаться было опасно из-за слишком большой суеты. Он отыскал окно на втором этаже заброшенного склада напротив и следил за зданием пивоварни уже больше часа.
Энцио ушел бы, если б не заметил на дороге подозрительный фургон булочника. Сзади и по бокам у этого фургона были маленькие окна, и в определенный момент сицилиец заметил внутри какое-то движение. Может быть, это был кто-то из охранников Тирни – или же чужак, тоже следивший за главарем банды. Понять, какая версия верна, было трудно.
Потом Энцио заметил знакомую фигуру Билла Гриффина в коричневом костюме. В первые дни, когда он сидел в кафе на Малберри-стрит, чтобы высмотреть Ардженти, Маччиони присмотрелся ко всем, кто бывал там. Первым в этом списке был Гриффин, поскольку ходили слухи, что это человек Тирни.
Билл вышел спустя двадцать минут, осторожно высматривая слежку. Было ясно, что он приходил сюда не по официальному полицейскому делу.
Затем Гриффин подозвал экипаж, стоявший на дороге чуть дальше. Всего через минуту после этого из фургона булочника вылез человек, который пересел на место кучера и встряхнул поводьями, чтобы лошадь сдвинулась с места.
Маччиони присмотрелся ко всему, что могло быть подозрительным, и окончательно приготовился уходить.
* * *
Он нырнул через люк в конце двора недалеко от главного здания, который использовался для спуска пустых бочек на проверку и повторную заливку.
Спуск имел наклон в сорок пять градусов, и внизу стояли две бочки. Энцио спрятался за одну из них, чтобы его не было видно с главной площадки пивоварни, тянувшейся в сторону на шестьдесят футов.
На нем была надета рабочая одежда, как у большинства людей на пивоварне и фабрике: темные брюки, грязная рубашка из грубого серого полотна, натянутая на глаза кепка. И вдобавок лицо его было испачкано.
Внешне он ничем не отличался от рабочих Тирни или перевозчиков. На случай, если его остановят, он придумал объяснение, что занимается дополнительной доставкой из Бостона. Проблемы могли бы появиться, если б кто-то вздумал проверить его сумку.
Левая рука у него была перевязана, но вполне подвижна. У себя дома итальянец полчаса мучительно вытаскивал пулю одним из трех оставшихся стилетов, в то время как мадам Ориемма разговаривала с ним через дверь:
– Мистер Маччиони, у вас все нормально?
Он постарался проскользнуть мимо ее двери очень быстро, но она успела его заметить и, возможно, даже обратила внимание на кровь, хотя ее жилец старательно завернулся в пальто. «Если не хочешь, чтобы этот нож оказался у тебя в глотке, не входи», – подумал он, но вслух произнес:
– Да. Я в полном порядке. Благодарю за ваше внимание.
Затем он дождался, пока затихнут шаги хозяйки, и переоделся в чистое, засунув рабочую одежду в сумку, после чего ушел для окончательных приготовлений и встречи с Фолвеем.
Отпрянув подальше от посторонних глаз, Маччиони услышал голоса. Тирни разговаривал с двумя рабочими пивоварни, возившимися с баками: казалось, что он их выпроваживал. Определенно, Майкл не мог знать, что Энцио собирается атаковать пивоварню сегодня ночью. Тело Фолвея сицилиец оставил на девятнадцатом этаже в башне Тирни всего два часа тому назад. Пока утром на стройку не придут первые рабочие, его не найдут.
Когда двое трудяг поднялись по каменной лестнице сбоку, Тирни оглянулся, словно удостоверяясь, что за бочками никого не осталось. Затаившийся за ними Маччиони инстинктивно пригнулся. Майкл постучал по одному из медных баков, словно проверяя по звуку его наполненность, и Энцио рискнул выглянуть и увидел, как крышка бака приподнялась. Спустя несколько секунд из нее вылез Том Броган. Теперь стало понятно, почему ни один обыск полицейских Ардженти ничего не дал.
В чане работала центрифуга, поэтому Маччиони смог расслышать только часть того, что сказал Тирни. Что-то про место, где скрывается девушка, и про встречу с Маккэйбом в Деланси и Лэдлоу.
Вспомнив утренние газетные заголовки, сицилиец подумал, что знает, о чем идет речь. Но успеет ли он заложить заряд и добраться туда? И нужно будет еще предупредить Ардженти – но на это время, конечно, найдется.
Энцио проследил, как Тирни и Броган поднялись по лестнице, но внезапно главарь развернулся в сторону площадки пивоварни. Итальянец напрягся – неужели он нечаянно издал какой-то звук или неловко шевельнулся, насторожив бандита? Он пригнулся еще ниже и затаил дыхание под пристальным взглядом Майкла.
* * *
Они провели целый час в морге «Бельвю», исследуя тело Уильяма Лангдейла.
Хотя Ардженти не сомневался, что в толпе через дорогу он видел Дава, Джеймсон захотел удостовериться, что раны Лангдейла соответствуют ранам жертв Потрошителя.
– Две раны, нанесенные лезвием длиной в семь или восемь дюймов, поразили внутренние органы, хотя и по-другому, – прокомментировал Финли, на мгновение подняв голову. – Первая рана более-менее прямая; сначала она поражает живот, а потом поднимается и поражает чревную артерию. Вторая рана выше и направлена вверх, поражая левую легочную артерию, а в конце ее имеется повреждение восходящей артерии.
