– Логично предположить. Особенно, раз мы знаем, что за Себастианом следили.
В Комнате воцарилось молчание. Этого требовал краткий временно́й промежуток между Себастианом и убийцей. Себастиан лихорадочно пытался воспроизвести в сознании то роковое утро. Видел ли он кого-нибудь? Что-нибудь? Встретил ли он кого-нибудь на лестнице? Слышал ли, как хлопнула дверца машины, и обернулся туда? Заметил ли что-нибудь мельком? Но нет.
– Я никого не видел, но ведь, с другой стороны, я никого и не искал.
– Да, тебе, вероятно, хотелось просто побыстрее оттуда смыться. Ты, похоже, не любитель задушевных завтраков, – сухо сказала Ванья.
Себастиан опустил взгляд. Не хотел отвечать. Отвечать и снова ввязываться в перебранку не следовало. Сотрудничество. Без конфронтации.
– Раз нам теперь известны более узкие временны́е рамки, – вступил в разговор Торкель, – мы опять направим туда несколько патрульных, чтобы обошли квартиры. Посмотрим, не заметил ли кто-нибудь из соседей слонявшегося поблизости мужчину.
– Желательно вокруг синего «Форда Фокус», – добавил Билли.
– Что у нас есть нового насчет этих машин? – спросил Торкель.
– «Фокус» больше ничего не дал, а «Тойота» проезжала несколько пунктов оплаты дороги, в последний раз вчера в первой половине дня…
Раздался стук в дверь, и в Комнату заглянула молодая стажерка, явно очень взволнованная.
– Извините, но Ванью просят к телефону. Очевидно, это важно.
– Пусть подождут, у нас совещание.
– Это из «Лёвхаги». Некто Эдвард Хинде…
Ванья и все остальные оторопели. На секунду им подумалось, что они ослышались.
– Ты уверена? – спросила Ванья с сомнением в голосе. – Что это Хинде?
– Он так сказал.
Ванья собралась с силами и пододвинула к себе стоящий на столе телефон.
– Переключи сюда.
Молодая стажерка поспешно развернулась и скрылась. Ванья склонилась над столом в ожидании разговора. Остальные подошли к ней поближе. Казалось, будто стоявший на столе кремовый предмет из жесткого пластика превратился в гравитационный центр Комнаты, к которому все притягивалось. Билли встал рядом с Ваньей, держа одну руку наготове возле кнопки громкой связи, а другой положил поблизости от динамика свой мобильный телефон. Все молча ждали. Только Себастиан остался стоять чуть поодаль. Он лихорадочно пытался понять, что происходит. Почему Хинде звонит? Каков повод разговора? Не попытаться ли помешать? Он инстинктивно чувствовал, что ничего хорошего это не предвещает. Хинде их, как всегда, опережает.
Он действует.
Они реагируют.
Всегда в таком порядке. Раздавшийся звонок заставил всех содрогнуться, невзирая на то, что они его ждали. Билли включил громкую связь и одновременно функцию записи на мобильном телефоне. На другом конце провода кто-то был. Хинде внезапно оказался у них. Ванья незамедлительно еще больше подалась вперед, словно желая удостовериться, что в тишине действительно он.
– Да, это Ванья Литнер…
Ответ последовал быстро и четко:
– Это Эдвард Хинде. Не знаю, помнишь ли ты меня.
Несомненно, это он. Его хорошо поставленный голос. Спокойный, собранный, а за спокойствием сознание явного превосходства. Совершенно ясно, что это его следующий ход. Себастиан прямо видел его перед собой. Улыбка, холодные водянистые глаза, телефон прижат к губам.
Ванья попыталась говорить столь же уверенно.
– Да, помню.
– Как дела? – Хинде звучал расслабленно и интимно. Будто позвонил старому другу, чтобы просто поболтать.
– Что тебе надо? – почти огрызнулась в ответ Ванья. У нее не было времени для каких-либо игр. – Почему ты звонишь?
Они услышали, как Эдвард усмехнулся.
– Ванья, это мой первый телефонный разговор за очень долгое время. Не можем ли мы его немного растянуть?
– Я думала, тебе вообще запрещено звонить.
– Они сделали исключение.
– Почему же?
Себастиан шагнул в сторону Ваньи. Он задался тем же вопросом. Кто-то в «Лёвхаге» стал торговаться с Хинде. Несомненно, проиграл. Он инстинктивно чувствовал, что разговор необходимо прекратить. Тон Хинде был слишком игривым, слишком фамильярным. Слишком довольным. Что-то в нем напугало Себастиана до безумия. Его дочь сидит и разговаривает с мужчиной, у которого всегда имеется план. И он всегда воплощает его в жизнь. Торкель увидел, что Себастиан приближается, и остановил его очень жестким взглядом. Себастиан засомневался. Его позиция была слабее, чем когда-либо. Он потерял доверие Торкеля. Он умоляюще посмотрел на своего временного начальника, но тот снова покачал головой. Тем временем беседа перед ними продолжалась.
– У меня есть информация, с которой тебе следовало бы познакомиться.
– Я слушаю.
– Только тебе. Поскольку я предполагаю, что наш разговор слушают другие.
Ванья вопросительно взглянула на Торкеля, который поспешно утвердительно кивнул в ответ. Эдвард знал, с полным на то основанием, что Ванья никогда не станет вступать в разговор одна, и лгать казалось более рискованным. Ванья повернулась обратно к телефону.
– Да, слушают.
– Информация, которой я хочу с тобой поделиться, предназначена только для тебя. Но тебе, наверное, не позволят поехать и встретиться со мной?
– Кто же?
– Себастиан, похоже, очень о тебе печется. Казалось, он прямо-таки не верит, что ты способна правильно вести себя со мной. Он там?
Себастиан ответил, не спрашивая разрешения у Торкеля. Просто подошел вплотную к Ванье.
– Да, я здесь, что тебе надо?
– Ведь правда Ванье можно приехать сюда и немножко поговорить со мной? Ну, будь добр?
– Зачем же? Если ты что-нибудь хочешь, говори сейчас.
– Нет. Только Ванье. С глазу на глаз.
– Никогда, – услышал Себастиан собственный голос.
Но было уже поздно. Что-то затрещало, когда трубку клали, и шум прекратился. Вскоре из усилителя раздались регулярные гудки. Разговор прервался. Хинде исчез. Ванья решительно встала. Себастиан сразу понял, куда она направляется.
– Нет, нет. Не делай этого. Не езди туда.
Ванья бросила на него очень сердитый взгляд.
– Почему же?
– Он ничего тебе не выдаст. Просто добивается внимания. Я знаю Эдварда.
– Подожди, подожди. Мы подозреваем, что он замешан. Он звонит и предлагает информацию. Что же, мы должны просто наплевать на это?
– Да.
Себастиан смотрел на нее умоляюще. Будто это могло ее убедить. Он чувствовал, как все что-то ускользает у него из рук. Надо бороться. Он знал, что ни при каких обстоятельствах не должен выпускать это. Еще раз. Ванье нельзя туда ездить. Ни за что.
