Вообще-то его это не интересовало, но с годами он научился тому, что это прекрасный первый вопрос. При всей своей простоте он говорил о противной стороне больше, чем можно предположить. В данном случае нежелание отвечать могло, например, означать, что Ральф не привык к тому, чтобы кто-нибудь интересовался его чувствами. Ощущает неловкость. Возможно, тех, кто спрашивал, совсем не волновал ответ. Поэтому не возникало необходимости его формулировать. С другой стороны, это могло означать, что у Ральфа имеется плохой опыт обнажения своих чувств. Что слишком большая открытость повредила ему. Дальше углубляться Себастиан не стал. Он взял и быстро попробовал другой путь. Небольшую провокацию.
– Как ощущается быть просто пешкой в игре Хинде?
– Хорошо. Лучше, чем быть просто Ральфом.
Себастиан кивнул про себя.
Быть просто Ральфом.
Слабохарактерный. Он не способен. То, что он мог прийти к Хинде и просто сознаться, естественно, ерунда. Сидящий напротив мужчина в страшном сне не смог бы сам додуматься до такой великолепной идеи. Ни за что не проявил бы такой инициативы. Себастиана удивило бы, если бы ему за всю жизнь вообще удалось чего-нибудь достигнуть. Зато преклонение перед Хинде наверняка соответствует действительности. Обнаруженные дома у Ральфа газетные вырезки говорили сами за себя.
Прославление и подтверждение.
Хинде дал ему и то и другое. Это могло осложнить Себастиану добывание нужных сведений. Осложнить, но не сделать невозможным. Надо просто вбить клин.
– Ты знаешь, как мы тебя нашли?
– Да.
– Тебе известно, кто тебя выдал?
– Да, мне рассказали.
– Наверное, кажется странным, когда тебя предает кто-то, кому ты доверяешь.
– Если у Мастера есть план, а это часть плана, то…
Ральф развел руки ладонями вверх. Если не знать, что он убил четырех женщин, его можно было бы счесть чуть ли не кротким.
– Я всего лишь простой человек, пытающийся идти по стопам великого человека, – продолжил он.
Себастиан встал и принялся расхаживать по маленькой жаркой комнате. Время ускользало. Ему приходилось действительно напрягаться, чтобы не дать просочиться стрессу. Кратчайших путей не существует. Это он знал.
– Ты, вероятно, тянешь на большее. Поэтому Эдвард и проследил за тем, чтобы ты угодил сюда.
– Ты мне льстишь?
– А разве ты этого не достоин?
– За все, что я собой представляю, я должен благодарить Мастера. Ты, кстати, тоже.
– Неужели? Каким же образом?
– Твои книги. Это его слова. Своим успехом ты обязан его поступкам. Я тоже. Он великий человек.
Себастиан внимательно слушал. Появился маленький намек на механическое проговаривание. Будто это заучено. Некое заклинание. Когда-то справедливое, но теперь, возможно, есть причина поставить его под сомнение. Или он слышит только то, что хочет услышать?
– Значит, ты считаешь, что мы оба всего лишь мелкие рыбешки. По-моему, это чертовски возмутительно.
– Разница между тобой и мной заключается в том, что ты думаешь, будто можешь с ним сравниться. А я знаю, что не могу. – Ральф кивнул про себя, словно только что понял нечто важное. – Как раз это он и хочет нам показать. Наше место в аду под названием жизнь.
Проигнорировав квазириторику, Себастиан ухватился за квинтэссенцию. Что тебе захочется сделать, если ты находишься в самом низу? Взобраться наверх.
– Но ты покинул свое место. – Себастиан оперся ладонями о стол и склонился ближе к Ральфу. – Ты развивался. Ты можешь больше, чем просто сравниться с ним.
Прославление и подтверждение.
Похоже, сработало. Ральф слегка наклонил голову набок. Не только слушал. Слушал и думал. В лучшем случае, пересматривал.
– Тебе не кажется интересным, что Эдвард засадил тебя как раз, когда ты чуть не обошел его? – продолжил Себастиан.
– Я смотрю на это не так…
Возможно, раньше он так на это не смотрел, но сейчас данная мысль определенно пустила корни. Себастиан это видел. Он двинулся дальше по проторенному пути, чувствуя, что он куда-то ведет.
Прославление и подтверждение.
– Эдвард смотрит на это так, – твердо заявил он. – И засадил он тебя по одной-единственной причине. Он заволновался, что ты станешь более великим, чем он.
Себастиан увидел, как Ральф еще больше выпрямился на стуле. Начал вырастать с каждым словом. По мере осознания.
– Я так не считаю.
«Конечно, считаешь, – подумал Себастиан. – Теперь ты считаешь именно так. Возможно, ты полный психопат, но в своем языке жестов ты разбираешься неважно».
Теперь надо вдолбить это ему в голову. Не давать ему времени думать. Клин вбит. Осталось только вспороть броню.
– Спроси меня, кого я боюсь, Эдварда или тебя? О ком я думал? Задумайся.
Слова прямо вылетали из него. Ему не требовалось думать, сомневаться над формулировками. Он говорил правду, и было приятно получить, наконец, возможность ее высказать. Как он боялся. Как ужасно себя чувствовал. Ему требовалось лишь сдерживать гнев. Укреплять эго. Он наклонился еще ближе.
– Ранил меня ты, – почти шепотом произнес он. – Лишил меня сна. Заставил усомниться в себе. Ты был звездой. Живой. О ком писали газеты? Кто держал весь город в страхе? К кому было приковано всеобщее внимание?
– Оно ко мне по-прежнему приковано.
– Но ненадолго. Пока ты сидишь здесь, Эдвард находится снаружи. С эстафетной палочкой в руке.
Ральф посмотрел на него с полным изумлением. Себастиана интересовало, знал ли Ральф о планах Хинде. Сейчас он получил ответ, даже не задавая вопроса.
– Что значит снаружи? Он сбежал?
– Да.
Себастиан видел, как Ральф пытается переварить информацию. Свести все воедино. Но безрезультатно.
– Ты не знал? Он тебе об этом не рассказывал?
Ральф не ответил. Этого и не требовалось. Его разочарование было несомненным.
– Наверное, он не хотел, чтобы ты узнал, – продолжил разъяснять Себастиан, чтобы Ральф не упустил какого-нибудь нюанса постигшего его предательства или не успел придумать какое-либо объяснение происшедшему.
– Он собирался отобрать у тебя твою силу, – пояснил Себастиан. – То есть кто теперь тебя боится?
Ральф смотрел на него почти растерянно. Себастиан почувствовал, что он, пожалуй, достаточно подготовлен для того, чтобы его можно было победить.
– Но ты можешь сохранить силу, – сказал он максимально спокойно и доверительно. – Обрести контроль над тем, кто контролировал тебя. Ученик станет Мастером. Разве не этого тебе всегда хотелось? Стать таким, как Эдвард Хинде.
