«Здравствуйте, я тут пишу новую книгу и хочу спросить, нет ли у вас желания проверить, как звучит это предложение». Если он все разыгрывал правильно, то было уже недалеко до бокала вина в «Отеле Англэ» по соседству.
Бесцельно бродя по жаркому городу, Себастиан начал раздражаться на самого себя – казалось, ничто из предпринимаемого им больше не срабатывает. Он начал снова злиться. Просто озлобляться с каждым шагом.
Черт подери, почему все выходит как выходит?
Черт подери, почему ничего никогда не получается, как ему хочется?
Надо поквитаться со всем и всеми. Опять позвонить Тролле и попросить его копать изо всех сил. Просверлить насквозь жизни этих идеальных людей, пока не доберется до дерьма. Всему виной, конечно, Анна Эрикссон и Вальдемар Литнер. Надо бы проверить Анну тоже. Возможно, она является слабым звеном, щелочкой, которая сможет продырявить их идеальную внешнюю оболочку среднего класса. Какое-нибудь дерьмо про нее он, наверное, сумеет найти. Ей не чужды ложь и тайны. Ванья не знает даже правды о своем настоящем отце. Анна наверняка мотивирует это тем, что так лучше для Ваньи. Но кто дал ей право решать это? Кто возвел ее в боги? Он хочет находиться поблизости от своей дочери. Однако сейчас «поблизости», похоже, означает в нескольких сотнях метров от нее. Будто ему присудили некий запрет на посещения. Себастиан остановился. Он попросит Тролле искать вширь. Посмотреть на Анну Эрикссон. В лучшем случае это сможет что-нибудь дать, хотя за последние месяцы Себастиан заметил, что Ванья, похоже, далеко не так близка с матерью, как с Вальдемаром. Себастиан достал мобильный телефон, но остановился и снова убрал его. Зачем звонить? Он развернулся и направился к ближайшей стоянке такси. Все равно лучших занятий у него нет. Тролле живет в пригороде Шерхольмен.
Положиться на него можно.
Он поймет.
Он сам лишился семьи.
* * *
Билли сидел на диване с планшетом и ползал по сети. Мю принимала душ. После этого Билли надеялся пойти куда-нибудь поесть. По пути домой они с Ваньей останавливались у «Макдоналдса», но он не стал ничего заказывать, поскольку знал, что встретится с Мю.
Они стали парой с праздника летнего солнцестояния. У приятеля Билли по гимназии имелся домик в шхерах, и Билли уже третий год подряд отмечал праздник там. В этом году другой приятель привез с собой друга и его сестру – Мю Рединг-Хедберг. Во время традиционного обеда с селедкой они оказались рядом, а потом просидели вдвоем бóльшую часть вечера и ночи. С тех пор они стали парой и встречались почти ежедневно.
Тем не менее он ничего не рассказал о Мю, когда Ванья по пути домой пыталась выдавить из него подробности. Обычно он рассказывал Ванье все. Или почти все. Иногда он воспринимал ее больше как сестру, чем как коллегу, но на этот раз у него имелись сомнения. По той простой причине, что он был почти уверен в том, что Мю Ванье не понравится.
В том, что касалось жизни и карьеры, Ванья всегда выступала в роли ведущего.
Она обладала многими замечательными качествами. Но, добиваясь больших успехов сама, она с трудом переносила людей, которые не строят свою жизнь. Сами. Одно дело учиться и повышать квалификацию, ходить на курсы и лекции, ставить перед собой высокие цели, а если для выявления собственной мотивации и достижения результатов человеку требовалась помощь, она рассматривала это просто как нерешительность и внутреннюю слабость. Ее простой тезис звучал так: если ты не знаешь, чего хочешь, значит, хочешь этого недостаточно сильно. Если возникают настоящие проблемы, надо идти к профессиональному психологу, а не к какому-нибудь сомнительному приверженцу течения «Нью Эйдж» с дипломом, который берет за ободряющие возгласы по тысяче крон в час.
Нет, Мю ей не понравится.
Не то чтобы ему требовалось Ваньино одобрение, но проще, чтобы она ничего не знала. Это избавит его от усмешек и мелких подколок. Особенно сейчас, когда он всерьез начал пытаться изменить свое положение в группе.
Все началось с того, что Мю спросила, доволен ли он работой. Простой вопрос, простой ответ. Да, доволен. Он не мог представить себе лучшего рабочего места или лучших коллег. Со временем они продолжили эту тему. Мю заинтересовалась тем, что он делает и какие получает задания. Не так, как многие другие, желавшие на самом деле лишь услышать смачные подробности увлекательных расследований убийств. Нет, ее интересовала работа. Интересовал он. Ему это в ней нравилось. То, что она заставляла его говорить. И он начал рассказывать о своей работе. О том, чем занимается в течение дня. Доступно и конкретно. А потом она посмотрела на него, слегка наморщив лоб.
– На мой взгляд, это звучит так, будто ты скорее техник, чем полицейский.
Это запало ему в душу. Он стал более осознанно относиться к тому, какие получал и выполнял задания. Проверки. Подбор материала. Поиски.
Чем больше он уделял этому внимания, тем больше понимал, что его участие в расследованиях все чаще сводится к роли некого секретаря высокой квалификации, и что его все реже задействуют в качестве ведущего расследование полицейского. Он поговорил об этом с Мю, и она сочла, что ему надо немного притормозить и поразмыслить над тем, к чему он движется. И иметь смелость услышать ответ. Ответом стало то, что он не знает. Он вообще над этим не задумывался.
Ходил на работу.
Получал удовольствие.
Возвращался домой.
Он выстраивал временны́е графики, добывал и сопоставлял сведения со всех мыслимых сторон, то есть его способность к структурированию применение находила, но использовал ли он свой потенциал полностью? Нет, этого сказать нельзя. Громко заявить о себе в такой компании трудно. Торкель Хёглунд является одним из самых авторитетных полицейских Швеции, а Ванья и Урсула входят в тройку лучших – если не считаются номером один – каждая в своей сфере. Ему незачем стремиться к таким высотам. Мю он этого не сказал, но, откровенно говоря, не думал, что обладает необходимыми качествами, однако стать более полноправной частью команды он бы мог.
И станет.
Он уже начал над этим работать. Даже собирался прочесть книги Себастиана, как только у него будет время.
Мю вышла из ванной, облачившись в его халат и обмотав голову полотенцем. Она уселась на диван рядом с ним.
– Ты придумал, что мы будем делать? – спросила она, целуя его в щеку и прислоняясь к его плечу.
– Я хочу есть.
– Я тоже. А потом сегодня концерт в парке Витабергспаркен. В восемь часов.
Витабергспаркен. Концерт. Летний вечер. Это заранее отдавало трубадуром с акустической гитарой. Приятной атмосферой концертов Карла-Антона
[15] или чем-то подобным. То есть приятной, если тебе семьдесят пять лет и больше. Билли предпочел притвориться, будто вообще не слышал, что она сказала.
