– Кто его куратор?
– Некий… – Билли принялся листать лежащие рядом с ноутбуком бумаги. – …Фабиан Фридель.
– Что нам о нем известно?
Билли понимал, почему Торкель спрашивает. Все алиби Юханссону составлял один и тот же человек. То, что они совершали убийства вдвоем, было неправдоподобным, но Юханссон вполне мог каким-то образом держать Фриделя на крючке и вынудить того предоставить ему алиби.
– Довольно мало. Насколько я смог увидеть, никаких замечаний или жалоб, но я его проверю.
– Давай.
– Я еще поговорю с некоторыми другими участниками той автобусной поездки.
Торкель кивнул. Роланд Юханссон наверняка разгуливал по Эстерлену, смотрел на производство сидра и малевал что-нибудь маслом на берегу моря, или чем там занимаются в автобусных поездках анонимные наркоманы. Но чем скорее они убедятся, тем скорее смогут его исключить.
– Я заказала из регистра отпечатки пальцев обоих, – сообщила Урсула, как нечто само собой разумеющееся. – Тогда мы сможем сравнить их с отпечатками, обнаруженными на местах преступлений.
– Отлично, – ответил Торкель, – проверим у этих парней и пальчики, и алиби.
– Я могу взять на себя Фриделя, – сказал Билли.
– Откуда у Юханссона шрам? – поинтересовался Себастиан.
Билли снова принялся искать в бумагах. Быстро и энергично. Ему хотелось проявить себя с лучшей стороны.
– Нигде не написано. Это имеет какое-то значение?
– Нет, просто любопытно.
Билли показал следующую фотографию. Мужчина помоложе, лет тридцати пяти. Латиноамериканская внешность. В каждом ухе по большому золотому кольцу.
– Хосе Родригес, 35 лет. Сидел в «Лёвхаге» с 2003 года. Нанесение телесных повреждений и изнасилование при отягчающих обстоятельствах. Живет в Сёдертелье.
– Как раз оттуда угнали тот «Фокус», – вставила Ванья.
– Именно. Когда я это обнаружил, сразу связался с местной полицией, и они его допросили. – Билли слегка расправил спину, радуясь тому, что оказался на шаг впереди, проделал половину пути, прежде чем они об этом заговорили.
– По сведениям местной полиции, Родригес не помнит, что делал в актуальные для нас даты, – продолжил он. – Он явно здорово квасит. Во всяком случае, периодами.
Он выключил компьютер, встал, подошел к доске и прикрепил туда бумажные копии фотографий, которые они только что видели на стене.
Торкель обратился к Себастиану, беря руководство совещанием на себя.
– Что вам удалось узнать у Хинде?
– Ничего.
– Ничего?
Себастиан пожал плечами.
– Он сбавил вес и хотел пощупать Ванью за сиськи, и все.
– Но он что-то знает об убийствах, – сказала Ванья, предпочтя никак не комментировать слова Себастиана.
Торкель посмотрел на нее вопросительно.
– Откуда тебе известно?
Теперь уже Ванья пожала плечами.
– Ощущение.
– Ощущение?
Торкель резко выдвинул стул и встал. Принялся расхаживать вдоль длинной стены Комнаты.
– Значит, у меня есть человек, считающий себя экспертом по серийным убийцам вообще и по Эдварду Хинде, в частности, и он ни черта не узнает при личной встрече.
Он сурово посмотрел на Себастиана. Тот секунду-другую холодно смотрел Торкелю в глаза, а затем потянулся за бутылкой минеральной воды. Отвечать он не стал исключительно из заботы о кровяном давлении Торкеля. Чаще всего Торкель бывал воплощенным спокойствием, но иногда оно ему изменяло. Следовало выждать. Себастиан открыл бутылку и отпил. Торкель явно решил, что с ним он уже разобрался, поскольку обратился к Ванье.
– И еще у меня есть следователь, у которого имеется ощущение, что Хинде причастен. Ощущение! Что нам делать дальше? Составлять его гребаный гороскоп?! Проклятье! – Торкель остановился и ударил ладонями по столу. – Ведь женщины умирают!
В Комнате воцарилось молчание. С улицы доносились слабые звуки транспорта, на которые раньше никто не обращал внимания. В окно с жужжанием влетела оса, но, похоже, передумала и, ударившись несколько раз о стекло, вылетела обратно на улицу. Никто не шевелился. Все смотрели в каком-нибудь нейтральном направлении, чтобы точно не встретиться ни с кем взглядом. Все, кроме Урсулы, которая посматривала то на одного, то на другого, явно довольная тем, что ее не обругали. Себастиан выпил еще глоток минеральной воды. Билли прижимал к доске фотографию, которая уже и так хорошо прикрепилась. Ванья начала ковырять кожицу у ногтя указательного пальца. Немного постояв возле длинной стороны стола, Торкель собранно вернулся на свое место, подтянул стул и сел. Разрушить возникшую атмосферу подавленности мог только он. Он сделал глубокий вдох.
– Если я организую вам новую встречу с Хинде, сможете ли вы что-нибудь из нее вынести?
– Возможно, если я поеду один, – ответил Себастиан, по-прежнему не выпрямляясь.
– Вот как, значит, я виновата в том, что мы ничего не добились? – тотчас среагировала Ванья.
– Я этого не сказал.
– Ты сказал, что без меня у тебя получилось бы лучше. Как, черт возьми, я должна это истолковать?
– Мне наплевать. Истолковывай как хочешь. – Себастиан допил остатки воды и слегка рыгнул от углекислого газа, отчего его ответ прозвучал неприятнее, чем он хотел.
– Ты считаешь, так можно работать? Да? – обратилась Ванья к Торкелю.
– Ванья…
– Помнишь, что мы договорились сделать, если он с нами не сработается? Мы договорились его выставить.
Торкель вздохнул. Он разозлился, в команде плохая атмосфера. Вопрос в том, возникла она от раздражения по поводу того, что они по-прежнему ничего не знают о преступнике, или она является результатом того, что они вновь допустили к расследованию Себастиана. Торкель не знал ответа, но понимал, что ему необходимо прервать ссору хотя бы сейчас. Он спокойно встал.
– Ладно… Давайте успокоимся. Здесь жарко, мы интенсивно работали, день получился длинным, и он еще не закончился.
Он подошел к доске, обвел взглядом снимки и повернулся обратно к остальным.
– Мы должны приблизиться к этому человеку. Должны взять его. Урсула, сравни отпечатки пальцев и по возможности ДНК из регистра.
Урсула кивнула, встала и покинула Комнату.
– Ванья, поезжай в Сёдертелье и посмотри, не удастся ли тебе освежить Родригесу память, – продолжил Торкель.
– А нам не стоит подождать и посмотреть, что получится у Урсулы?
– Машина, которая, вероятно, преследовала Себастиана, угнана из того же города. В данный момент этого достаточно для того, чтобы мы уделили господину Родригесу немного больше внимания.
