Ребята подходили и читали, кто-то громко, кто-то про себя.
– Ну круто, че… – говорили одни.
– И все? – немного разочарованные, спрашивали другие.
Только «призраки» молчали. Да и что говорить, как объяснить тем, кто не видел и не верит?
– Не, ребят, вы молодцы! Вы лучшие сегодня! – хвалили их самые справедливые.
– Че, нормально заморочились, и кино еще сняли…
– Респект!
– Насчет фильма – это нашим вожатым спасибо, помогли с монтажом и эффектами, – сказал Вовка.
Вожатые улыбались и отнекивались: мол, они тут ни при чем, ну если только самую малость.
– Так, народ, время к полуночи, не пора ли возвращаться? – громкий голос Ирины заставил всех вздрогнуть.
– Ну вот, вечно ты!
– А что я? Имейте уважение, дайте мертвым покой, – пожала плечами вожатая.
– Ладно, все, уходим…
– Народ, не отставайте!
Участники квеста потянулись обратно, по тропинке со склона в низину…
«Призраки», а с ними Сева чуть задержались.
– Здесь? – спросила Катя, зябко кутаясь в свою вуаль. – Вы точно видели их здесь, у этого камня?
– Да, – отозвался Сева…
Резким порывом ветра рвануло вуали, растрепало волосы, и над головами ударило – бомммм!
«Призраки» как по команде посмотрели в ночное небо, переглянулись…
– У кого телефон? – шепотом спросил Вовка. – Севка, это ты рингтон включил?
Тот покачал головой:
– Я не брал с собой телефон.
А невидимые часы продолжали отбивать, и отбили двенадцать ударов.
– Пахомыч пугает…
Ребята теснее прижались друг к другу…
От княжеского надгробия потянулась вверх призрачная лестница, старый князь тяжелой походкой медленно поднимался по ступеням, а там наверху его как будто ждали величественная женщина в пышном наряде, юноша в камзоле и парике, тоненькая девушка в простом платьице… Князь с трудом преодолевал ступень за ступенью, княгиня тянула к нему руку, за князем толпились слуги, густая толпа заполнила лестницу, и вскоре князю удалось дотянуться до княгини…
Призраки выстроились парами и закружились под едва слышную струнную музыку, то ли плакали скрипки, то ли пели арфы…
Молодой художник с тяжелым мольбертом на плече встретился со своей женой, вот разорившийся помещик и камеристка, женщины и мужчины в платьях разных эпох, сюртуках и камзолах, рубахах и фраках – они поднимались и уходили вверх, кружась и исчезая в лунном сиянии.
Лучшая смена
– Ирин, ты прости нас, мы так тебя доставали! – извинялись ребята.
Она обнимала их.
– Вы лучшие, – повторяла, расчувствовавшись.
Отряды разъезжались по домам. За кем-то приехали родители, кто-то ждал отправления турбазовских автобусов, тех самых, желтых, носатых, с надписью «Дети» на бортах. Прощание вышло трогательным, никто не хотел расставаться, вспоминали только самое хорошее, фотографировались бесконечно.
Вожатые тоже ехали в город, надо было встретить и сопроводить следующую смену.
Двор был заставлен рюкзаками и чемоданами.
Первый отряд еще раз обнялся напоследок. Приладили палку для селфи к Ирининому смартфону, сфотографировались.
– Запишите же мой телефон! – настаивал Вовка.
– Да записали уже! – Алина, смеясь, чмокнула его в щеку.
– А Крис? – надул губы Вовка.
Кристина обняла его и тоже поцеловала в щеку:
– Ты классный, я буду скучать!
Родители торопили с отъездом.
Кристина украдкой посматривала по сторонам.
– Девочки, ну что, попрощались? – спросил отец Кристины. – Садитесь в машину.
Подруги переглянулись.
– Не расстраивайся, – шепнула Алина.
Кристина молча пожала плечами, попыталась улыбнуться, вышло неубедительно.
Сева подошел неожиданно, когда подруги уже уселись на заднее сиденье и Кристина собиралась захлопнуть дверь.
– Привет, – сказал Сева. – Вышел проводить вас. – Он кивнул Кристининому отцу: – Хорошей дороги.
– Спасибо. – И снова она почувствовала, как краснеют щеки.
– Ну, ты не теряйся, – сказал он. – Может, еще увидимся… Не испугаешься приехать в следующем году?
Теперь улыбка получилась у нее гораздо лучше, естественнее:
– Это я-то испугаюсь? Знаешь, как меня тут прозвали?
– Истребительница призраков, – ответил он.
– Жестоко, да? – Она выбралась из машины и протянула Севе руку: – Пока… Рада была познакомиться.
Он слегка сжал ее пальцы, не так сильно, как тогда на кладбище, но это был тот самый якорь, удержавший их от погружения в ужас.
– Я никогда не забуду это лето.
– Я тоже…
Машина отъехала.
– Что за парень? – спросил отец.
– Сын директора, – хором ответили девочки.
– Наследный принц? – пошутил отец. Алина рассмеялась.
Кристина повернулась и смотрела на Севу в заднее стекло до тех пор, пока могла видеть.
Эпилог
В конце августа отец Кристины привез подруг в княжескую усадьбу.
Кристина с трудом узнала старинную церквушку на холме. С нее убрали леса, издалека она выглядела как новенький расписной терем-теремок.
Территория с двором и старым кладбищем была огорожена.
Только что завершилась служба, из храма выходили люди. Они неторопливо крестились, раскланивались друг с другом, кто-то остановился поговорить, кто-то направился в деревню.
Кристина хотела найти Пахомыча, но вместо него вдруг увидела Ивана Владимировича и Людмилу Кузьминичну – племянника и его тетушку. Огромный директор осторожно придерживал маленькую старушку.
Они направились не на турбазу, а на кладбище. Кристина следила, как они пересекли двор, свернули к калитке, как прошли внутрь. Неудобно было сейчас попадаться им на глаза. Но как же хотелось узнать, зачем эти двое пришли к мертвым.
– Да никак старые знакомые! – услышала она знакомый голос.
– Роман Пахомыч! – обрадовались девочки. – А мы к вам! Узнать, как дела.
– Все как по писаному! – похвалился сторож. – Ремонт почти закончили, службы уже идут, правда, пока только по праздникам.
– Скажите, а как кладбище, его освятили? – спросила Кристина.
– В лучшем виде, – ответил старик, – все сделали, и даже больше. Ваше начальство, – он кивнул в сторону директора, – на свои средства реставрировало надгробие проклятого князя. И отпевание заказывали, – добавил он почему-то шепотом.
