Он зазвал гостей к себе в каморку пить чай, быстро нашел общий язык с Кристининым отцом, и пока они рассуждали насчет политики и рыбалки, подруги ускользнули и пробрались к княжескому надгробию.
Мраморная глыба была заново отшлифована, а на ней выбиты еще несколько мужских и женских имен. Одно из них – «Глафира» – явно принадлежало погибшей возлюбленной княжеского сына.
– Значит, княгиню звали Елизаветой, а княжича Афанасием, – прочитала Алина. – А кто такая Анна?
– Могу только предположить: это камеристка, мать Глафиры? – ответила Кристина.
Алина, все еще рассматривая надписи, произнесла задумчиво:
– Как странно: два месяца назад мы придумали и разыграли здесь целое представление, но мне почему-то кажется, что на самом деле его придумали не мы. Что через нас действовали потусторонние силы, которых люди называют призраками. Но кто или что эти призраки, на самом деле никто не знает. Одни в них верят, другие начисто отрицают, а между тем эти сущности все время находятся где-то рядом, вершат свои дела, пользуются нами, испытывают или пугают. – Она нахмурилась. – Мы для них всего лишь пешки, шахматные фигуры, так получается?
Кристина вздрогнула: «шахматные фигуры» напомнили ей о Людмиле Кузьминичне.
– Нет, не думаю, – не согласилась она. – То, что мы здесь пережили, – напоминание о том, какую ответственность мы несем за свои поступки. Естественно, наши предки пытаются с нами контактировать. Ведут они себя при этом не по-человечески, так ведь они уже перешли за грань нашего бытия, поэтому нам их логика кажется странной, чуждой.
– С этим знанием надо еще научиться жить, – вздохнула Алина.
– Надо…
Кристина услышала, что ей пришла эсэмэска, достала телефон:
«Привет. Знаю, ты приехала. Стой там, я сейчас буду».
– Это Сева? – спросила Алина.
– Да, он сейчас придет.
Чудовища нижнего мира
Пролог
Недалеко от озера Бараколь (Центральный Казахстан), посреди пустынной степи, выступая над кочками выгоревшего ковыля, стоит «каменная баба». Лицо идола полуистерто от тысячелетних воздействий солнца, воды и ветра, но ясно узнаваемо: это лицо женщины-матери, лицо древней богини, которой некогда поклонялись в этих степях. Много веков назад к идолу приходили люди и приносили жертвоприношения, прося защиты и поддержки у прародительницы. Защиты от болезней, от страшного джута, от набегов чужеплеменников… Время стерло их следы, оставив как напоминание древний камень.
Чей лик высечен в камне? Может, это Тенгри
[2] – так звали верховное божество древних кочевников, или Умай
[3] – праматерь и покровительница всего живущего.
Люди жили просто, никак не отделяя себя от окружающего мира, они обожествляли животных и явления природы, верили в духов: добрых – чистых и демонических – нечистых. Особенно почитали духов предков – аруахов.
Благочестивые предки заботились о благополучии своих родов, сохраняли табуны и отары, оберегали детей, поддерживали семейный очаг, приносили удачу в охоте, дарили победы в битвах, к ним обращались в случае крайней нужды, приносили жертвы, просили помощи.
Аруахи собирались у небесных костров и оттуда наблюдали за потомками. А те по ночам смотрели на распахнутое небо и звездные костры, обращаясь к своим предкам по именам… Камбар-ата, Шопан-ата, Ойсыл-кара, Зенги баба, Гайперен, Кыдыр…
Добрым духам противостояли злые демонические существа – албасты
[4], марту, шайтан, ыблыс, жалмауыз кемпір (Баба-яга), жезтырнак (медные когти), дию, кульдыргыш (заставляющая смеяться), обр (огненный дух), уббе (водяной), сорель (леший), конаяк (ременная нога), еге (домовой).
Духи-демоны – исконные враги человеческого рода. Они ненавидят людей, а если временами оказывают услугу, то потом, избавившись от принуждения, жестоко мстят.
Чтобы спастись от их козней, не надо пытаться их умилостивить или служить им; их надо остерегаться и немедленно изгонять. А кто может изгнать злых духов? Только баксы
[5] – так называли кочевники своих шаманов – колдунов и врачевателей…
– Уважаемые пассажиры, наш самолет начал снижение, просьба пристегнуть ремни и привести спинки ваших кресел в вертикальное положение, – проворковал голос стюардессы из динамиков.
«Запутанная мифология», – подумала Эля, с трудом отрываясь от журнала. Она послушно щелкнула металлической пряжкой привязного ремня, повернула голову и выглянула в иллюминатор.
Сначала девочка увидела только небо, без единого облачка, синее-синее – самолет, накренившись, заходил на поворот. Эля почувствовала, как отяжелело ее тело, будто кто-то с силой вдавил ее в сиденье, заложило уши…
Она открыла рот, как учила мама.
Самолет опускался вниз по широкой спирали, будто катился с гигантской горки.
А внизу словно коричневая потертая замша раскинулась степь, без конца и края.
Эля знала: там большой город, сотни тысяч жителей, современные дома и машины, автострады и заводы, но город почему-то не появился сразу, не спешил показать себя – только иссеченная заломами дорог и морщинами сопок, дубленая ветрами и снегами степь…
