– Да, я знаю! – перебила Гуля. – Об этом еще Геродот писал в своей истории. А это было в пятом веке до нашей эры. В то легендарное время тюрки и монголы еще не отделились друг от друга. Были одним народом и нашими древними первопредками.
– Ух ты! Впечатляет! – восхитилась Эля. – Мне даже неловко стало, плохо знаю историю. Надо исправляться.
– Сейчас с этим проблем нет, в Интернете можно любые сведения найти, – сказал Руслан.
– Серьезные люди изучают первоисточники, – фыркнула Гуля.
– Началось! – рассмеялся Балуан. – Оседлала любимого конька!
– Не смешно! – отрезала Гуля.
– Смешно! – поддразнил ее брат.
Первый мавзолей Эля узнала сразу. Сначала вспучилась сопка, а на ее вершине возник он, торжественный и строгий, из обожженного красного кирпича, с высоким сводчатым входом.
– Алаша-хан! – выдохнула восторженно.
– Молодец, – похвалил Ерден Саматович, – зоркие глаза!
Он остановил машину неподалеку, ребята выбрались и сразу же направились к древнему сооружению.
Мавзолей был отреставрирован, за территорией вокруг ухаживали. Внутри лишь сводчатые стены да каменное надгробие. Эля чувствовала себя неловко, будто нарушила границу чужих владений, вошла в запретное пространство. В отличие от друзей, увлеченно фотографировавших мазар, Эля прошлась вдоль стен, коснулась пальцами кладки, подняла голову, рассматривая внутреннюю чашу купола, и так же молча неслышно вышла.
– Эля! – позвал Балуан. – Иди сюда, здесь есть лестница наверх.
Ребята поднялись на обходную галерею, на самую крышу мазара. Отсюда, как со смотровой площадки, открывался вид на древние развалины у подножия холма и на поселок в нескольких километрах.
– Сары-Арка, – произнес Балуан. – Круто, да? – спросил. – Между прочим, это единственный такой мавзолей с внешней лестницей, ничего подобного больше не встречается.
Эля кивнула. Да, действительно круто, дух захватывает от крутизны.
– А что там, внизу?
– Древнее кладбище, некрополь, – спокойно ответил Балуан.
– Значит, мы среди могил. – Холодок пробежал по позвоночнику, кольнул в висок. Эля поежилась.
– Ты чего? – спросила Гуля.
– Неудобно как-то тревожить мертвых, – призналась Эля. – Знаешь, мне все время не по себе…
– Перестань, – Гуля погладила ее по плечу. – Здесь бывают толпы туристов со всего мира. Это же исторический памятник.
Ветер с силой дунул ей в лицо, подхватил и растрепал волосы. Гуля привычным жестом собрала их двумя руками и зажала в кулаке.
– Ветер поднимается, – сказала она.
– Слышишь? – Эля прижала палец к губам, Гуля замолчала. – Степь поет…
– Это ветер, – поправила ее подруга. – Давай сфоткаю тебя? У тебя такой расстроенный вид почему-то…
– Нет, вовсе нет, – начала оправдываться Эля, – мне правда здесь очень нравится, так красиво! Грандиозно!
Она оперлась о бортик галереи, подставив лицо ветру и солнцу. Гуля сделала несколько снимков, потом попросила Балуана сфотографировать их вместе.
Эля немного развеселилась, подруги начали дурачиться, устроили селфи на крыше, подключили парней. Расшумелись, хохотали, фотографировали друг друга и все вместе, толкаясь, заглядывали в глазок камеры на Элином смартфоне.
Они совсем забыли о времени, но Ерден Саматович напомнил. Согнал с галереи и, расставив у входа, сфотографировал на свою камеру.
– Так, молодежь, все в машину, едем дальше, иначе мы сегодня ничего не успеем.
Машина тронулась с места, вспугнув крупного орла, застывшим изваянием сидевшего на груде камней. Он пошевелился, медленно распахнул широкие крылья, ветер шевелил маховыми перьями, ерошил затылок. Птица слегка пружинно подпрыгнула, взмахнула крыльями, поймала воздушный поток и полетела, опираясь на него, парила низко, время от времени совершая очередной величественный взмах, медленно уходя вверх, навстречу солнцу.
Руслан успел снять видео.
– Ну что, что, получилось? – нетерпеливо спрашивала Гуля, пока он просматривал отснятое.
Эле тоже было интересно, она даже немного завидовала Руслану, потому что не успела, да и не подумала – так заворожил ее степной хищник.
– Нет, не очень, – разочарованно говорил Руслан, показывая Гуле видео. – Здесь объектив нужен серьезный, к тому же снимал против солнца.
– Все равно, – не согласилась она, – видно, как он взлетает, хоть и не крупный план, остальное обрежешь.
– Пришлешь мне? – неожиданно для себя самой попросила Эля.
– Конечно, я же для тебя и снимал, – ответил Руслан.
– Ой, спасибо, – она улыбнулась, немного смутилась и сразу же разозлилась на себя: терпеть не могла этой своей особенности – она не скоро привыкала к новым людям.
Проехав около двадцати километров, они добрались до реки.
– Смотри, Эля, это он и есть, мавзолей Домбауыла. – Балуан повернулся к ней и показал на лобовое стекло. Эля увидела невдалеке высокий, метров около пяти, конус из каменных плит. Она узнала его по памяти, вспомнила фото, которые показывал Балуан.
Машина остановилась. Ребята выбрались наружу, Гуля побежала первой, крикнула на ходу:
– За мной!
У сооружения было мощное каменное основание. Мавзолей выглядел очень древним, настолько древним, как будто не люди создали его, а сама степь.
Ерден Саматович будто услышал ее мысли:
– Мавзолей считается одним из самых древних сооружений Центрального Казахстана. Так утверждают ученые. Предполагают, что он был построен еще во времена владычества гуннов. По другой версии, его возвели в честь великого музыканта и воина Домбауыла, хотя сейчас трудно сказать, был ли такой человек или это всего лишь миф. Одни легенды рассказывают о нем как о придворном музыканте Чингисхана, другие – что он был джигитом, истребившим табун куланов, из-за которых погиб старший сын Чингисхана – Джучи.
Эля слушала, и ей казалось, она слышала далекий кобыз
[9], поющий под смычком легендарного музыканта. Степь звенела и гудела в ушах тугими ударами горячего ветра.
Руслан увлеченно фотографировал мавзолей и окрестности. Гуля потащила Элю к воде. Река обмелела, теперь она состояла из цепочки плесов, зато через нее было легко перебраться. Эля увидела человека на лошади, неторопливо пересекающей брод.
– Смотри, кто это там? – спросила у подруги. Та посмотрела из-под руки:
– Не знаю… местный, наверное.
– Он как-то странно одет, – заметила Эля.
