Мальчишка молча поднялся и растворился в дверях. Катарина знала, что он не возьмет ни единой лишней монеты. Он был убийцей, а не вором. Кровавой гончей, которая, однажды взяв след, уже никогда его не бросит, пока не пустит жертве кровь. К тому же здесь, в Замке-на-Пике, у бывшего брата Послесвета было все, чего он желал: кров, крыша над головой, еда и множество грязных развлечений для его кровавого ремесла. Катарина никогда не держала в черном теле тех, кем дорожила и чьими услугами пользовалась. Лишь сытая и обласканная собака никогда не предаст хозяина.
Миара
– Пекло, как в печи у харстов.
Северянин прикрыл ладонью рыжую бороду из пяти косиц и плюнул на камни. Миара успела запомнить, что остальные звали его Хромым. Он и правда припадал на правую ногу, что не мешало ему весьма бойко идти по каменистой земле. За ним следовали двое, возрастом помоложе: один с головой, налысо бритой, с бородой, заплетенной в три косы; другой светловолосый и кривоносый. Оба вооружены мечами и деревянными щитами, обтянутыми кожей. Того, что носил три косицы, звали Ярос; кривоносого – Дорф.
За троицей шли Банрут и Миара, за ними – остальные, кого староста послал разведать путь. Хромому приходилось то и дело шикать на селян, чтоб те не поднимали шума.
Воздух внутри горы стоял жаркий. Миара глотала его с отвращением, словно пила паршивую брагу. Во рту поселился гадостный привкус серы, глаза опухли от мелких песчинок, которые время от времени сыпались путникам на головы.
Расщелина поглотила их почти сразу, стоило ступить в гору. Света горящих факелов едва хватало, чтобы освещать путь.
Почти отвесные горы неприветливо ощерились острыми каменными выступами. Небо над головой сменил высоченный свод, который терялся в непроглядной тьме, та же тьма жадно проглатывала дорогу за спиной. Миара старалась радоваться хотя бы тому, что заблудиться им пока негде – дорога шла исключительно прямая. Волнений добавлял разве что иджалец: он силился держаться, но взгляд его скоро стал отрешенным, пальцы нервно теребили священный символ.
Минуло примерно полчаса или немногим больше, когда раздался скрипучий голос Хромого, и процессия застопорилась:
– Развилка!
Миара проскользнула между Яросом и Дорфом и озадаченно нахмурилась.
До сих пор относительно широкий путь рассекал клин бурого камня, который буквально врастал в пол, а верхушкой тянулся куда-то к своду пещеры. Сливался ли он с ним или нет – оставалось только догадываться. Таремка подняла факел так высоко, как могла, но темнота ревностно хранила свой секрет.
В свете факелов каменный клин поблескивал красными и желтыми искорками. Дорога здесь расходилась надвое, и оба пути были похожи, словно отражения.
– Чего делать-то? – ворчливо спросил кто-то у нее из-за спины.
«Не хватало еще разделиться», – подумала таремка и наугад шагнула в правый коридор.
– Стойте тут, – предупредила сунувшихся было следом сельчан. – Я послушаю.
Она не была уверена, что ей подчинятся, но не удосужилась в этом убедиться. Лучший способ завоевать доверие дикарей – показать им свою силу. А раз они боятся, значит, достаточно действовать уверенно. Сделать вид, будто не за яйца огненного дагфари дергаешь, а прогуливаешься по благоухающему саду.
Миара прошла шагов тридцать по правому коридору, прислушалась: было тихо, лишь откуда-то издалека доносились редкие звуки падающих капель. Дальше идти просто не смогла – затхлая вонь буквально обняла со всех сторон, забралась в самые легкие, где и обосновалась тошнотворным комом. Впереди явно кто-то сдох!
Таремка вернулась почти бегом, убежденная, что в эту сторону коридора точно лезть не стоит. Юркнула в другое ответвление. Воздух здесь был заметно чище, хотя запах серы все равно никуда не делся. Шагов через десять-пятнадцать на стенах появилась какая-то мягкая растительность, напоминающая мох, но гораздо более податливая – при легком прикосновении она тут же растекалась полупрозрачной слизью. В остальном же неприятных ощущений коридор не вызывал.
Миара вернулась, уверенная, что если куда и идти, то именно сюда.
– Нет времени прохлаждаться, – проскрипел Хромой и снова плюнул под ноги. Он уже углубился в правый коридор и теперь стоял там в ореоле подрагивающего пламени от факела. – Как бы наших баб и ребятню не задрали шараши, пока мы гадаем да придумываем. Нужно разделиться.
– Верно говоришь, – поддержал Ярос и еще несколько голосов.
– Разделимся – станем слабее, – сказал Дорф. – Кто знает, что там за напасть.
– Не ссы в штаны, – стоял на своем Хромой. – Уж порубаем тварей, коли будет нужда.
– Ты не храбростью кичись, а о родичах наших задумайся. Что если сгинем все?
– Вместе шкуры целее будут, – подхватили те, кто принял сторону Дорфа.
Плохое настроение Миары достигло пика. Она привлекла внимание хлопком в ладоши. Эхо подхватило звук, как голодный пес кость, и размножило его. Северяне дружно нахмурились, но умолкли.
– Дорф прав, – таремка встала на сторону кривоносого. – Если мы разделимся, станем слабее.
– Там могут быть глубокие подземелья, харст знает, сколько времени уйдет, чтоб проверить хоть одно, – не унимался Ярос.
– А может и не быть глубоких подземелий, а прямая дорога через горы. – Миара заметила одобрительные взгляды соратников Дорфа. – Гадать можно сколько угодно, нужно идти, каждая минута на счету. К тому же там воняет, как у харста в заднице, – указала на правый коридор. – Кишки вывернет, прежде чем сотню шагов пройдете.
– Уж не сдохнем, глядишь, – отрезал Хромой. – А что в наших краях бывает – дермецом пованивает, так извиняй, высокородная госпожа! – Он изобразил нечто вроде шутовского поклона, затем сплюнул. – Кто не хочет маяться дурью, подтирать сопли и тащиться за бабьей юбкой – за мной.
– Там же воздух не движется! – выкрикнула таремка, но ее уже не слушали. Хромой лишь туже затянул пояс и скрылся в выбранном коридоре. Ярос и остальные (Миара насчитала десятерых) двинулись за ним, на прощанье пожелав остальным удачной охоты и милости Скальда.
– Ослы. Безмозглые бараны! – выругались им вслед таремка и осмотрела оставшихся.
Увы, вместе с Хромым ушли все самые рослые и крепкие. Вместе с Дорфом осталось меньше десяти селян: из них лишь у троих были мечи – железный и два бронзовых, у нескольких – окованные шипами дубины. Остальные вооружились вилами и острогами. Миара почувствовала укол гнева. Как можно быть такими дуболомами? Если стоит вонь, если она не выветривается – значит, и до выхода, если таковой вообще существует, дорога неблизкая. Никто не поручится, что и второй коридор будет удачнее, но там хотя бы не воняет. Таремка вздохнула. Она с детства привыкла доверять своей интуиции, и та никогда не подводила. В особенности в том, что касалось жизни и смерти. И сейчас интуиция шептала сделать выбор не в пользу первого коридора.
