– Перерезать глотку. Единственное, что тебе нужно, – белый халат, стетоскоп и нож хирурга. Только убедись, что острый.
– Может, лучше не резать мальчишке горло, – предположил Карл, – а задушить подушкой? Пусть думают, что умер от ран.
– Нет. Я хочу, чтобы щенок Клифтона умирал долго и мучительно. И чем дольше – тем лучше.
– Понимаю, как вам тяжело, босс, но нам ни к чему давать этому детективу повод возобновлять расследование.
Мартинес выглядел разочарованным.
– Ладно, души его, – неохотно согласился он. – Но сделай так, чтобы это длилось как можно дольше.
– Хотите, чтобы я задействовал Диего и Луиса?
– Нет. Но хочу, чтобы они присутствовали на похоронах среди друзей Себастьяна и потом доложили мне обо всем. Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что выжил он, а не Бруно, и мне очень хочется услышать, какие будут испытывать страдания родители Себастьяна.
– Но как насчет…
На столе дона Педро зазвонил телефон. Он схватил трубку:
– Да?
– Вас просит полковник Скотт-Хопкинс, – сообщила секретарь. – Он хотел бы повидаться с вами по личному вопросу. Говорит, это срочно.
Все четверо поменяли планы, дабы к девяти утра следующего дня прибыть в секретариат кабинета министров.
Сэр Алан Рэдмейн, секретарь кабинета министров, отменил свою встречу с М. Шовелем, французским послом, с которым планировал обсудить последствия возможного возвращения Шарля де Голля в Елисейский дворец.
Член парламента сэр Джайлз Баррингтон не поедет на еженедельное собрание теневого кабинета
[1] в связи, как он объяснил мистеру Гейтскеллу, лидеру оппозиции, с неожиданной и неотложной семейной проблемой.
Гарри Клифтон отменил автограф-сессию и презентацию своей новой книги «Кровь гуще воды» в «Хэтчарде» на Пиккадилли. Он подписал сотню копий заранее, чтобы успокоить менеджера, который не смог скрыть своего разочарования, особенно когда узнал, что Гарри возглавит воскресный список бестселлеров.
Эмма Баррингтон отложила встречу с Россом Бьюкененом, где планировала обсудить идеи председателя совета директоров о строительстве нового роскошного лайнера, который, в случае поддержки совета директоров, пополнит состав «Пароходства Баррингтонов».
Все четверо расселись вокруг овального стола в офисе секретаря кабинета министров.
– Спасибо вам, что смогли прибыть на встречу без промедления, – начал Джайлз с дальнего конца стола. Сэр Алан кивнул. – Но уверен, вы примете во внимание, что мистер и миссис Клифтон крайне обеспокоены, ведь жизни их сына все еще может грозить опасность.
– Я разделяю их опасения, – сказал Рэдмейн. – И позвольте мне отметить, как я был огорчен, узнав об аварии, в которую попал ваш сын, миссис Клифтон. Не в последнюю очередь потому, что отчасти виноват в случившемся. Позвольте мне, однако, уверить вас, что я не сидел без дела. В течение уик-энда я говорил с мистером Оуэном, старшим инспектором Майлзом и местным коронером. Они с готовностью оказали большую помощь. И должен согласиться с Майлзом, фактов для доказательства причастности дона Педро Мартинеса к этой аварии недостаточно…
Гневный взгляд Эммы заставил сэра Алана быстро добавить:
– Тем не менее доказательство и убежденность – зачастую абсолютно разные вещи. После того как стало известно, что Мартинес не знал о нахождении его сына в машине, я заключил, что он может решиться ударить снова, каким бы иррациональным это ни казалось.
– Око за око, – проговорил Гарри.
– Возможно, вы правы, – сказал секретарь. – Он явно не простил нам то, что считает кражей восьми миллионов фунтов, даже если все они были фальшивыми. И хотя он, возможно, еще не догадался, что за этой операцией стояло правительство, нет сомнений, что Мартинес считает вашего сына лично ответственным за произошедшее в Саутгемптоне. И мне очень жаль, что тогда я не воспринял достаточно серьезно вашу вполне понятную тревогу.
– Хоть на этом спасибо… – проговорила Эмма. – Но не вы беспрестанно задаетесь вопросом, когда и где Мартинес нанесет следующий удар. А в больницу, где лежит мой сын, может заявиться любой – как на автобусную остановку.
– Не могу не согласиться. Именно так я и сделал вчера днем.
От такого признания все вмиг замолчали, и секретарь продолжил:
– И все же, миссис Клифтон, хочу вас заверить, что на этот раз я предпринял необходимые меры для обеспечения безопасности вашего сына.
– Не могли бы вы поделиться с мистером и миссис Клифтон причиной вашей уверенности? – попросил Джайлз.
– Нет, сэр Джайлз, не могу.
– Почему же? – требовательно спросила Эмма.
– Потому что в данном конкретном случае мне пришлось прибегнуть к помощи министра внутренних дел и министра обороны, и, следовательно, Тайный совет обязал меня соблюдать конфиденциальность.
– Что за туманные речи? – резко сказала Эмма. – Не забывайте, что мы говорим о жизни моего сына.
– Если хоть слово из услышанного здесь станет достоянием гласности, – Джайлз повернулся к сестре, – то даже несмотря на любой срок давности, даже пятьдесят лет, будет важно показать, что ни ты, ни Гарри не знали, что в дело вовлечены министры короны.
– Благодарю, сэр Джайлз, – сказал секретарь кабинета министров.
– Я абсолютно не перевариваю эти пафосные закодированные послания, которыми вы двое ловко перебрасываетесь, – подал голос Гарри. – И не успокоюсь, пока не буду уверен, что жизни моего сына больше не угрожает опасность. Ибо если с Себастьяном случится что-то еще, сэр Алан, обвинять будет некого.
– Принимаю ваше предостережение, мистер Клифтон. И могу подтвердить, что Мартинес больше не представляет угрозы Себастьяну или любому другому члену вашей семьи. Откровенно говоря, мне пришлось предельно отклониться от правил, чтобы дать понять Мартинесу, что существуют вещи более ценные для него, чем жизнь вашего сына.
Скептическое выражение по-прежнему не покидало лица Гарри: Джайлз как будто поверил сэру Алану на слово, но скорее он, подумал Гарри, станет премьер-министром, чем секретарь кабинета раскроет причину своей уверенности. А может статься, и не раскроет.
– Тем не менее, – продолжил сэр Алан, – не стоит забывать, что Мартинес – беспринципный и вероломный человек, и я не сомневаюсь, что он непременно будет искать новые способы отомстить. И до тех пор, пока он соблюдает букву закона, ни один из нас не в силах что-либо с этим поделать.
– По крайней мере, теперь мы к этому готовы, – сказала Эмма, отлично понимая, что имел в виду секретарь кабинета министров.
