Хьюберт проигнорировал выпад короля и продолжал гнуть свое:
– В бытность мою юстициарием я рекомендовал вернуть Фульку Фицуорину-старшему Уиттингтон, а Фицроджеру, в качестве компенсации, отдать другой фьеф. Если бы так и произошло, сейчас у вас был бы воин, не менее искусный, чем Уильям Маршал, и готовый отплыть с вами в Нормандию. А вместо этого он теперь выступает против вас.
– Я не желаю, чтобы мне ставили условия люди вроде Фулька Фицуорина! – Шагая по комнате, Иоанн вновь оказался перед шахматной доской. Испытывая мстительное удовлетворение, он двумя пальцами повалил фигуру епископа
[25]. – Будет так, как я скажу, и точка! Пусть Фулька Фицуорина схватят и приведут ко мне, закованного в цепи, как обычного вора или убийцу, каковым он и является. – Король глянул на Хьюберта. – Только попробуй его предупредить, старик, и я не посмотрю, архиепископ ты или нет, – мигом будешь стоять передо мной в цепях рядом с Фицуорином! И ты, Уилл, тоже берегись! Я долго проявлял великодушие, но все может измениться в один миг. – Он выразительно щелкнул пальцами, явно намекая, как легко может опустошить кошель сводного брата.
– Вы совершаете серьезную ошибку, сир, – покачал головой Солсбери.
Иоанн вновь подошел к шахматной доске и на этот раз сбил фигуру рыцаря
[26].
– Время покажет.
Глава 25
– Говорят, валлийцы так быстро двигаются и так искусно идут по следу что ты и знать не будешь, что за тобой гнались, пока не получишь копье в спину.
Фульк улыбнулся, услышав в голосе Иво опасения. Если поставить брата в самую гущу рыцарского поединка или скомандовать ему идти в атаку против вражеской кавалерии на открытом поле – он и глазом не моргнет. А стоило привести Иво в зеленые леса уэльских гор, где могут скрываться в засаде дикие валлийцы, – и он уже переживает, как монахиня, оказавшаяся в борделе.
– Это такие же люди, как и мы, а не сказочный лесной народец, как бы сами они и ни старались нас в этом убедить, – ответил Фульк. – Если валлийцы за нами следят, то наверняка увидят, что у меня на копье белое знамя и что нас недостаточно, чтобы затеять бой.
– А вдруг они решат, что мы передовой отряд, который отправили на разведку? – предположил Уильям, озираясь по сторонам, словно желая пробить взглядом тяжелую тишину зелени.
– Если мы будем держаться хоженых дорог, нас не примут за неприятеля, – сказал Фульк, надеясь, что не ошибается.
Отношения между валлийцами и англичанами складывались сложно. Перемирия заключались столь же часто, как и нарушались. Валлийцы могли захватить земли, заявляя, что они принадлежали их предкам. Освестри столько раз становился то валлийским, то английским, словно располагался на середине каната, который упорно перетягивают две стороны. Англичане тоже любили пройтись по приграничным деревням, отхватывая куски плодородной валлийской земли с расположенными на ней поселениями. Отметилась на этом поприще и семья Фицуорин. Таким образом, немало земель вокруг Уиттингтона могло с полным правом считаться как английскими, так и уэльскими.
Дорога сузилась, и отряду Фулька пришлось вытянуться в колонну по одному. Зарядил мелкий дождик, словно паутинками затуманивая воздух и набрасывая на шерсть плащей тонкую серую вуаль.
– А если мы не найдем Лливелина? – спросил Иво. – Что, если так и будем кругами бродить по этим лесам до скончания века?
Фульк бросил на брата страдальческий взгляд:
– Ты уж определись и выбери что-то одно: либо за нами следят, либо мы брошены на произвол судьбы. Знай я, какой ты нервный, оставил бы тебя в Хигфорде охранять Мод, а с собой лучше взял бы Филипа.
Они продолжали шагать между деревьями, зеленый мрак сгущался вокруг, а в ноздри бил терпкий запах лесной почвы. Пара голубей сорвалась с огромной березы у дороги, хлопая крыльями так громко, что воины разом схватились за мечи.
– Богом забытое место, – крестясь, пробормотал Иво.
Морось перешла в тихий дождь, и с наносников шлемов потекли струйки воды. Тропинка стала скользкой и труднопроходимой, да еще справа показался крутой, поросший лесом берег. И тут вдруг между деревьями братьям почудилось какое-то движение. Уильям выхватил было меч, но Фульк предостерегающе вытянул руку:
– Они не собираются нападать. Это не засада. Была бы засада – нам оставалось бы только на Бога уповать.
Люди, которые появились из темноты и преградили им путь, были одеты как уэльские пехотинцы. У каждого в руках копье и щит, а на поясе – длинный нож. Большинство босиком либо в коротких шерстяных чулках до колена. Юнцы были чисто выбриты, но воины постарше, у которых растительность на лице росла уже хорошо, щеголяли роскошными усами.
Ряды валлийцев расступились, пропуская вперед командира, и Фульк оказался лицом к лицу с человеком средних лет, худощавым и смуглым. В отличие от остального своего войска, он носил броню – немного старомодную кольчужную рубаху с короткими рукавами.
Фульк жестом подозвал Уильяма. Его брат, служивший в юности оруженосцем в семействе Корбет, которое было прочно связано с принцем Лливелином, достаточно хорошо изъяснялся по-валлийски, чтобы поддержать разговор.
– Скажи им, кто мы такие и кого ищем.
Уильям приветственно поднял руку.
– Cyfarch I, Fulke FitzWarin a ei brawd, rydyn ni’n ceisio Llewellyn Tywysog Gwynedd.
По лицу командира валлийцев скользнуло насмешливое выражение, а пара молодых воинов из его отряда опустили глаза, чтобы скрыть ухмылки.
– К счастью, я владею французским лучше, чем вы – валлийским, – сказал воин. Он говорил с причудливой интонацией, но уверенно и бегло. – Меня зовут Мадог ап Рис, и я отвечаю за безопасность путешественников в здешних лесах.
Фульк выгнул бровь. Он знал, что это означает.
– Меня зовут Фульк Фицуорин, – ответил он, – и я надеюсь найти принца Лливелина ап Иорверта. Слышал, что он в Деганви. Может быть, вы проведете меня?
– Почему я должен это делать?
– У меня для него важное известие, – заявил Фульк. – Известие, которое я сообщу ему лично.
Мадог ап Рис задумчиво посмотрел на белое знамя – символ их мирных намерений.
– Значит, вам что-то нужно, – сказал он. – Англичане с приграничных территорий приходят к нам в Уэльс под таким флагом лишь в одном-единственном случае: если у них случилась беда.
– Пусть принц Лливелин сам рассудит.
Дождь уже ручьем стекал со шлема Фулька под кольчугу в гамбезон. Сквозь скрип и звяканье упряжи, словно монотонный разговор, пробивался шепот капель по листьям.
