— Испугалась?! Скажи, испугалась?!
— Не очень, если честно, — призналась Варя. — Знаете, мне когда-то снился такой сон, как будто меня за дверью ждала смерть, бррр!
— Ой, ну тебя! — отмахнулась толстушка Светка.
А маленькая худенькая Ниночка сказала, что теперь ни за что не заснет.
Эпилог
Варя и ее новые подружки целый день бродили по территории турбазы, купались в море, познакомились с мальчишками. Гуляли вдоль горной речки.
«Как здорово, что мы вчера познакомились, — думала Варя, с удовольствием наблюдая за своими новыми подругами, — такие классные, веселые». Она уже все о них знала. Болтушка Светка рассказала: и о том, из какого они города, и в какой школе учатся, и сколько лет, и кто что любит… Все-все.
За изгибом реки обнаружили запруду. Кто-то очистил дно от камней и выложил ими выемку. Там собралась вода, как в неглубоком бассейне.
— У меня такое ощущение, как будто я все это уже видела, — сказала Варя девчонкам.
— Дежавю? — деловито осведомилась Светка.
— Не знаю, может, во сне, — улыбнулась Варя.
Вечером на дискотеке Варя сначала танцевала вместе со своими новыми друзьями, а потом отошла в сторону. Она как будто ждала чего-то.
Села на скамейку, задумалась, и вдруг прямо перед ней остановился парень. Парень как парень, черные джинсы, серая толстовка…
«И не жарко ему», — подумала Варя, взглянув на парня.
— Привет, — поздоровался он.
— Привет, — отозвалась она.
Он бесцеремонно уселся рядом.
«Красивые глаза, — отметила про себя Варя. — Наверное, я его сегодня уже видела на пляже или еще где-нибудь».
— Извини, напомни, как тебя зовут? — спросила она.
— Гоша. А тебя — Варя, я знаю.
Она улыбнулась. «С ума сойти, как будто я его тысячу лет знаю!»
— Ну что, Варя, идем со мной? — предложил Гоша.
— Куда? — не поняла она.
— Танцевать! — И он, смеясь, протянул руку.
Елена Усачева. Лес проклятых
Глава 1. Дом у леса
Белоснежные лепестки были рядом. Кажется, протяни руку — и цветок сорван. Но именно там, где так нагло из зеленоватой застоявшейся болотной воды торчала кувшинка, было самое топкое место. Неловкое движение, и ты по пояс в грязи.
— Нырнешь? — спросила одна.
— И не подумаю, — поджала губы другая.
Они были похожи — одинаково курносые, сероглазые, с русыми жиденькими косичками. Обе пухлые, невысокие, с надутыми от недовольства губками. На болоте они топтались уже давно.
Родились они почти одновременно. Ира первой, потому она считалась старшей, да и решительности в ней было на двоих. На ладони левой руки у нее длинный шрам. Он остался после «удачного» падения с вишни. Младшая, Катя, беспрекословно подчинялась Ире, ходила за ней по пятам и во всем ее слушалась. От сестры ее отличала крошечная родинка на правом ухе и умение замечательно передразнивать. В остальном они были очень похожи и безжалостно пользовались этим, доводя учителей и приятелей до сумасшествия. Жили они в городе и каждое лето приезжали в деревню к бабушке. Родители изредка навещали их и только в конце августа увозили домой.
Сейчас был июль, о возвращении в город можно не думать…
Ира недовольно сощурилась:
— Мы так и будем здесь торчать? Доставай!
— Ага, — согласилась Катя и с любопытством посмотрела на сестру.
— Чего ты на меня смотришь? Лезь, — скомандовала Ира.
Катя неуверенно переступила с ноги на ногу.
— Мокро, — жалобно произнесла она, надеясь, что сестра передумает.
— Давай, давай, не растаешь. — Ира была неумолима.
Катя сняла сандалии — уже немалый подвиг. Может, остановиться и придумать что-нибудь получше? Но сестра ждала. Катя сделала шаг. Зеленый бугорок у нее под ногами чавкнул и провалился под воду.
— Холодно, — пожаловалась Катя.
Ира довольно кивнула головой.
— Руку давай, а то упадешь.
Катя схватилась за сестру, шагнула и… погрузилась в болото по колено.
— Ай!
— Быстрее!
Чумазыми пальцами коснулась зеленого прозрачного стебля. Из-под листика выскочила здоровенная грязно-серая лягушка. Не рассчитав прыжка, она головой врезалась в Катину руку и плюхнулась обратно в родную стихию. Катя взвизгнула, дернув сестру на себя. Ира потеряла равновесие и плашмя рухнула в болото. Катя сделала еще один шаг, устояла на ногах и быстро выбралась на сушу. Ирина голова показалась из болотной жижи.
— Дура! — отдуваясь и отплевываясь от грязи, выкрикнула она.
— Сама такая, — без заминки ответила Катя. — Тебе нужен был цветок, вот и рвала бы сама.
— Подавись ты своим цветком. — Ира дернула стебель болтавшейся у нее перед носом кувшинки.
— Ставь скорее сюда, — от нетерпения затанцевала на месте Катя, протягивая Ире банку с водой.
— Сама ставь! — Ира отбросила цветок, с трудом вытащила ноги из затягивающей тины. — Чуть туфлю не потеряла, — недовольно пробурчала она, разглядывая разорвавшуюся застежку сандалии.
— Красота! — восторженно ахала Катя, разглядывая восковые лепестки.
— Чего ты там нюхаешь? Он ничем не пахнет.
— Подумаешь! Зато красиво.
— А раз красиво, тогда ты за молоком пойдешь. — Ира поднялась на ноги.
— Почему я? — растерялась Катя.
— По кочану и по кочерыжке.
Ира повозила пальцем по перепачканной коленке и побрела к реке отмываться.
— Бидон на колышке, — бросила она через плечо.
Катя чуть не расплакалась от обиды. Чего ей сейчас совсем не хотелось, так это одной отправляться за молоком к цыганам. Боялась она входить в большой прохладный дом, где, затаив дыхание, надо было ждать появления старой цыганки и, пряча глаза, протягивать ей бидон и деньги.
От бессилия и невозможности что-либо изменить Катя показала Ириной спине язык и, прижимая к себе банку с цветком, побежала вверх по тропе.
Деревня Вязовня стояла на пригорке. С трех сторон ее подпирал лес. Он так решительно наступал, что крайний дом, как раз цыганский, терялся за стволами сосен. С четвертой стороны, через дорогу, за светлым ельником, под пригорком текла река.
Если выбежать на склон, оттуда видно далеко-далеко. Справа под холмом, у самого ельника, болотце. Рядом колодец. Мимо него к реке бежит тропинка. На ней еще виднеется маленькая фигурка сестры. Реку плотной стеной загораживают старые ивы. На излучине вода вырывается из древесного плена и, блестя на солнце, зовет окунуться в свои прохладные объятия.
