— Выглядит как тюрьма.
— Это и есть тюрьма, Олли. — Вильдо со знанием дела осмотрелся. — Уж я-то знаю.
— Так я и думала! — воскликнула Ринхен.
— Перестаньте, вы оба! Давайте подумаем, как нам отсюда выбраться.
— Вы непременно должны выбраться, — подал голос поваренок.
— Что ты имеешь в виду… Лефлер?
— Меня зовут Люльфель, маленькая барышня.
— Я же говорила, веселое имя.
— Да, здесь много веселого.
— Что, например?
— День рождения августейшей внучки, вот что!
— Вы думаете, это весело? Мы называем это бойней!
— Почему?! День рождения — никакая не бойня.
— А у нас бойня. А уж день рождения Ксиксины, этого кровожадного маленького монстра, — однозначно.
И Люльфель рассказал компании гномов, что их завтра ожидает.
Вильдо побледнел:
— О горе! Вот это влипли…
— Ты тоже такой же палач?
— Нет, все мои лингардские инстинкты, если они есть, не врожденные и находят применение на кухне, — Люльфель криво усмехнулся.
— Ты, значит, мучишь картошку, пока она не попадет в тарелки?
— Да, я режу ее очень медленно брусками и жарю в кипящем масле, а потом сыплю соль на ее обожженное тело и…
— Хватит про картошку, Люльфель. Пора серьезно подумать, как нам выбраться отсюда, — вмешался Клининг.
— Но вы ведь маг?
— Верно.
— Неужели у вас нет про запас никакого фокуса?
— Как же, целая куча. Но это не решит проблему, как выбраться из крепости.
— Ха, да в крепости полно мусора!
— Что? При чем тут мусор?
— Увидите. Только выведи нас отсюда, маг, а остальное я устрою.
— Ну хорошо. Что будем делать?
— Олли и все, кроме вас, Клининг, сюда, под старые пододеяльники.
И Люльфель объяснил свой простой план.
Клининг был удивлен:
— Неужели так просто выбраться из охраняемой лингардской крепости?
— А то! Кучи мусора мягкие, там с нами вообще ничего не случится.
— Почему «с нами»?
— Я тоже с вами. Я хочу, наконец, домой.
— Но ведь нам надо к рудникам Грандиски.
— А я оттуда родом. Если кто-то может вам помочь, так это я. Я знаю путь к Грандиске, знаю, как спрятаться от лингардской охраны, а уж старые медные штольни мне знакомы как никому другому: мы играли там детьми.
— Звучит убедительно.
— Никогда не доверяйте лингардцу!
— А кто вам сказал, что я лингардец? Я из древнего народа грандисканцев. Пока нас не завоевали лингардцы, мы мирно добывали медь на рудниках. После поражения нашего народа меня отправили рабом в эту крепость. А я хочу домой, под землю, чтобы бороться плечом к плечу с нашими за свободу Грандиски.
— В Объединенном Королевстве фей, эльфов и духов приходится бороться за свободу? — Клининг был изумлен. — А Оберон знает, как обстоят дела в Лингардии?
— Много чего есть в Объединенном Королевстве, о чем не знает верховный правитель.
— А канцлер?
— Овангар — добрый и справедливый человек, но посол Кирмас очень хитер, и до сих пор ему удавалось вводить в заблуждение экспертов тайной службы канцлера. Великий вогнор шантажирует нас самым ужасным, чем только можно шантажировать народ.
— И что же это?
— Лингардцы называют это сбором урожая. Каждые пять лет они прочесывают страну и забирают всех рожденных за последние полгода. Малышей собирают здесь, в крепости, и воспитывают в своем духе. И самое подлое, что лингардцы так нежны и снисходительны к ним, как ни одни родители в мире. Другие, как ни любят своих детей, все же держат их в границах допустимого. А здесь, в Урмоке, детям до пяти лет разрешают практически все. Они в центре внимания и получают что пожелают. При этом мелюзге каждый раз объясняют, мол, это оттого, что они лингардцы, элита, и рождены, дабы управлять остальными народами. С малых лет они, играя, обучаются быть насильниками и мучителями. Ужасный пример такого воспитания вы сегодня видели — это принцесса Ксиксина. Дети, купаясь в ласке и вседозволенности, становятся кровожадными монстрами. И все под прикрытием любви к ним.
Вся компания была потрясена.
— Это же ужасно! Бедные дети!
— Какие же свиньи эти лингардцы!
— А потом? Что происходит с детьми потом, когда им исполняется пять лет?
— Когда ребенок подрастает, он вступает на путь воина.
— Невероятно! В пять лет кончается детство? И они считаются взрослыми и должны играть в солдат?
— У этих лингардцев не все дома.
— Послушай, Люльфель, я правильно понял: в твоем лице мы имеем дело не с поваренком, сыном простого ремесленника? — серьезно спросил его Клининг.
— Ты прав, великий маг. Мое настоящее имя — Кандор из Гракунье. Я потомок княжеского рода, из которого столетиями выбирали королей. Родители вынуждены были отдать меня в простую семью ремесленника, поскольку ремесленников во время «сбора урожая», как правило, щадили, ведь они должны передавать свое мастерство детям, чтобы те умножали богатство вогнора. Но по недосмотру я оказался здесь, в крепости. Поскольку в детстве я вел себя по лингардским понятиям глуповато, меня в конце концов признали непригодным к воинской службе и отправили на кухню.
Клининг улыбнулся:
— Значит, «глуповато»? И что же тебя спасло от нравственного падения?
— Вот это! — Кандор задрал рубаху и показал фрагмент белого пояса, висевший у него на шее.
— Это отрезок пояса Туландероны, мальчик мой. Я даже знаю, кто повесил его тебе на шею.
— Пояс Туландероны? Что это?
— Я объясню тебе позднее, Кандор, а сейчас надо посмотреть, как отсюда выбраться. Лекцию о нравах лингардцев мы тоже отложим на потом.
— Хорошо. Давайте забирайтесь все в постель, и пошевельнетесь лишь тогда, когда я скажу, хорошо?
Олли с гномами забрался в пододеяльник. Лишь Клининг остался стоять на столе. Потом Кандор связал концы пододеяльника и с трудом взвалил его на плечо. Усадив Клининга на ладонь, он громко крикнул часового.
— Эй, поваренок, чего орешь как идиот? — раздраженно гаркнул часовой.
— Нет, интересно, кто из нас идиот! Заперли меня здесь, а как я должен вынести мусор и белье, если дверь закрыта?
Охранник удивленно заглянул в помещение:
— А где же заключенные?
— В узел завязал! Почем я знаю, где ваши заключенные?
