— Ой! Значит, прежде чем сделать что-то, мне надо только хорошенько подумать, правильно это или нет?
— Верно.
— И больше ничего?
— Больше ничего.
— И это может каждый?
— Каждый. Это намного… дешевле обходится.
— Что ты имеешь в виду?
Пламя Священного дерева вспыхнуло ярче.
— Меня всегда удивляло, что живые существа, наделенные способностью мыслить, в большинстве случаев добровольно, как бы лучше выразиться… платят в кассу жизни слишком высокую цену за результаты чужих размышлений.
— Я вроде понимаю и не понимаю тебя.
— Вспомни своего дядю Юпа.
— Откуда ты про него знаешь?! И какое отношение он имеет к кассе жизни? Он ведь всего лишь оплачивает свой шнапс в пивной… Ну да, дядя ведь не думает… Ой, понял! — Щеки Олли раскраснелись от волнения. — Ты имеешь в виду, что, если бы он хорошенько подумал, то, возможно, понял бы, что выпивка не самое лучшее, на что стоит тратить деньги, и нашел бы себе занятие получше?
— Для начала неплохо. Ты уже закончил думать?
— Нет, постой. Это к тому же вредно для здоровья — пить так много шнапса.
— И это все?
— Дай-ка еще подумаю… Так много всего приходит в голову!
— Что именно?
— Ну… у дяди Юпа, например, нет настоящих друзей.
— И это все?
— Нет. Не напирай на меня, я только сейчас начинаю…
— Что?
— Кажется, я потихоньку начинаю понимать, что ты подразумеваешь под «кассой жизни».
— Почему «потихоньку»?
— Ну, я ведь еще не во всем разобрался, надо еще подумать… Мне кажется… Нет, я знаю. Еще лучше: я делаю…. Неплохо: «касса жизни». Послушай, вот что мне пришло в голову: мой друг Пауль, наверно, очень хорошо подумал над жизнью, ведь он так изменился. А Пауль тоже достиг Просветления?
— Да.
— Да?! Вот так просто?
— Так просто.
— Гм… Все же это как-то по-детски легко. А если сделаешь ошибку? В мыслях, я имею в виду.
— На следующий день еще раз хорошенько подумаешь обо всем.
— Ты имеешь в виду, перепроверишь себя?
— Точно! Ты хорошо слушаешь.
— Спасибо!
— Пожалуйста. А теперь снова вернемся к ошибкам. Их непременно надо исправлять.
— Лучше их не делать.
— Этого никому не удается, — качнуло Дерево ветвями. — Даже Тала, как видишь, способен ошибаться.
— Ты прав. Скажи, как мне тебя называть — Деревом? Или у тебя есть имя?
— Нет, просто Дерево. А тебя как зовут, мой мальчик?.
— Оливер Валдал Куш, — выпалил Олли свое полное имя. И быстро добавил: — Друзья зовут меня Олли.
— Я могу называть тебя Олли?
— Конечно!
В этот момент Клининг вышел из транса. Он растерянно огляделся и увидел Олли.
— Я не могу наладить контакт с Талой, — вздохнул крохотный маг.
— Тебе этого больше не нужно, иллантин, — сказало Дерево.
Клиннинг удивленно взглянул на Священное дерево:
— Ты умеешь говорить? Олли, оно разговаривает?
— Да. Мы уже некоторое время разговариваем. Оно говорит, что Тала «отошел» или что-то в этом роде и что его душа куда-то ушла.
— Тала избрал безболезненное восхождение в Пламени Ситуры. Его душа счастлива и идет путем всех душ.
— Бедный Тала! — опечаленный Клининг покачал головой. — Значит, мне больше не удастся спросить совета у своего мудрого учителя.
— Да… Но он был не настолько мудр, как ты полагаешь. Впрочем, если ты поспешишь, еще успеешь поговорить с его душой, — слова Дерева мягко звучали в сознании крохотного посетителя.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда сказал «не настолько мудр»?
— Нет, когда говорил «если поспешишь».
— Нандур ведь твой друг?
— Откуда ты знаешь?
— Праздный вопрос. Спроси у орион-альбатроса, не донесет ли он вас к Источнику Вечности. Если повезет, вы успеете поговорить с душой Талы, прежде чем она… — Дерево прервало на полуслове. — Коснитесь меня руками и направьте мысли туда, где Нандуру будет удобнее забрать вас.
— Я лучше отправлюсь за Ринхен и остальными: боязно мне за них, — заявил Олли.
— Помни, вам надо наконец найти героя с чистым сердцем! Сейчас это важнее, чем все остальное. — Дерево качнуло ветвями. — Вашим друзьям придется попотеть, но им это на пользу.
Клининг хотел было спросить об участи Талы, но вновь услышал слова Дерева:
— Дотроньтесь до меня и направьте мысли туда, где вас мог бы забрать Нандур.
Олли и маг прикоснулись к Дереву.
— Как ты думаешь, Клининг, может, на дамбу к Дикену Энно? Там Нандур нас сразу найдет.
— Да, место хорошее.
— Пока, Дерево!
— Надеюсь, мы еще увидимся, мой маленький друг Оливер Валдал Куш. — Священное дерево качнуло ветвями.
Вновь на Нефритовой дамбе
Они стояли на дамбе и приходили в себя после бурных объятий Дикена Энно. А тот знай себе тараторил:
— Откуда вы? Почему вдруг стало так туманно? Такого странного тумана я здесь еще никогда не видел… Ага, понятно! Это все колдовские штучки Клининга! Нет? Нужна помощь? Может, протрубить в рог войны? А где остальные? Где эта заноза Валентирина? Ну, не молчите же!.. О, вон идет Васкелинданья!
Изящная фигура верховной жрицы Народа Травы и хранительницы Священного полумесяца показалась на гребне дамбы. Она радостно обняла Олли и Клининга.
— А где же остальные? — Васкелинданья из Готима изумленно оглядела собравшихся и вдруг стала серьезной. — Вы так и не нашли его?
Клининг молча покачал головой.
Тонкое благородное лицо жрицы омрачила тень беспокойства. Ее зеленые глаза наполнились слезами.
— А есть ли вообще надежда найти его?
— Мы хотели спросить душу Талы. Орион-альбатрос должен перенести нас к нему.
— Тала умер? Верске лангата мен шанкте де Бит сам Лек?
— Терепи ит Ситура, Оливер, ту Курвено кибили!
— Добрый Тала! Да хранит Великая Мать его душу! — Жрица Народа Травы сжала Священный полумесяц и поклонилась на все четыре стороны.
Потом Васкелинданья внимательно взглянула на Олли. Мальчик изменился. Его взгляд не утратил дружелюбной, немного наивной открытости, но словно печать зрелости отметила отрока. Жрица едва могла поверить в то, что этот рыжик беседовал со Священным деревом. В замешательстве она ощутила не только силу теплоты и симпатии, исходившую от мальчика, но и его всеохватное, глубочайшее доверие к ней. Странно…
