— У тебя есть свидетели, ксараксар? Ты знаешь, что грозит тебе, если твои утверждения окажутся ложью?
— Тысячелетнее превращение! Ну и что? Лучше тысячу лет провести превращенным в противоположное, чем жить под неправедным и деспотичным правлением такого владыки, как король фей!
Последние слова Кирмас произнес с таким драматизмом, что на глазах у присутствующих выступили слезы возмущения.
Оберон дрожал всем телом от ярости. Титания, успокаивая, гладила его руку. Похоже, ей пора вмешаться.
— Значит, у вас имеются свидетели? — королева говорила совершенно спокойно.
— Разумеется, Ваше Величество. Можете допросить их немедленно.
Овангар и Титания изумленно переглянулись. Что задумал этот хитрый черт?
— Надеюсь, достоверность выступления этого свидетеля сделает ненужными дальнейшие свидетельства. — Кирмас обернулся и поднял руку, при этом двери широко распахнулись.
Послышался тихий перезвон, всем хорошо знакомый, и в Зал фей на своем изящном вороном въехал король Лаурин собственной персоной. К седлу Бьядли крепилась длинная нить, к которой были привязаны четыре маленьких морковки.
В Зале фей началось столпотворение. Все вскакивали, вытягивая шеи, чтобы наблюдать эту диковинную процессию. Крохотные гномы, которых каждый мог признать, устало спотыкаясь, плелись следом за лошадкой короля гномов.
— Этого не может быть! — Овангар узнал Ринхен, Вугура, Вальмина и Вильдо. — Немедленно освободи их, Лаурин!
— Нет, канцлер, это подлые воры, похитители рубинов и алмазов!
— Я в это не верю.
— О, я понимаю, канцлер, что вы не хотите в это верить. — Тон, каким говорил Кирмас, не оставлял сомнений: он считал Овангара соучастником воровства. — Спросите же их, были ли они в Урмоке. Спросите!
Титания обратилась к Ринхен:
— Это правда?
— Он лжет! Мы только хотели… — Ринхен пыталась подавить свою ярость.
— Отвечай, «да» или «нет»! Заключенным ничего другого не позволяется! — оборвал ее Кирмас.
— У него не все дома! — Досада вернула Ринхен силы. — Я не позволю, чтобы мне затыкал рот этот интриган и врун! Я…
— Дитя, по закону ты можешь отвечать лишь «да» или «нет», — мягко сказала королева фей. — Так вы высадились в Урмоке?
— Да.
— Вы сбежали в наши медные рудники Грандиски? — раздался резкий голос Кирмаса.
— Да, но мы же только…
— Да, заключенная! Вы таскали рубины в Рубиновой шахте?
— Да, Гульфу же надо было…
— Нас не интересует, что надо было так называемому Гульфу! — холодно оборвал ее лингардец. — Итак, «да»… Вы были пойманы королем Лаурином за кражей алмазов? Да или нет?
— Да, но…
— Да! Этого довольно, заключенная! — Лингардец торжествующе оглядел зал. Каждый присутствующий знал, как падки гномы на золото и драгоценности. Почему же эти крохотные морковки должны быть другими? Вся разница лишь в том, что, украв, они могли унести меньше, чем обычные гномы.
Ринхен кипела от гнева и стыда.
— Спокойно, Ринхен, это же нечестная игра, — прошептал Вальмин.
Титания подошла и внимательно оглядела четверых крохотных заключенных на привязи у Лаурина. Ясное дело, гномы тащили драгоценности и золото отовсюду, откуда только могли. Хотя друзей Клининга она не могла представить за этим занятием, но они ведь тоже гномы. Вот чего Ее Величество при всем желании не могла себе представить — чтобы они захотели завоевать лингардскую крепость Урмок или дочиста ограбить самого Лаурина. Что-то тут нечисто. Скверно, что тайная служба Овангара на этот раз, кажется, дала осечку. В, туше Титании росло чувство неизбежной опасности, очень близкой опасности.
— Но какое отношение это имеет к невероятным обвинениям в адрес Его Величества, благородный ксараксар? — Овангар нахмурился. Он уже собирался посоветовать Оберону передать бесстыжего Кирмаса ледяным воинам, но лингардец обернулся и крикнул в зал:
— Я хотел бы вызвать следующего свидетеля.
В Зале моментально воцарилась тишина.
— У вас есть еще один свидетель? — недоверчиво спросил Овангар.
Кирмас повернулся к Оберону, поклонился и заявил:
— Я вызываю лично Его Величество!
Все присутствующие затаили дыхание. Лингардец совсем рехнулся? Стоявшие ближе уже видели, что ледяные воины пришли в движение.
— У тебя не все дома, Кирмас? — вырвалось у канцлера, но ксараксар лишь отмахнулся. Его внимание сейчас целиком занимал Оберон.
— Ваше Величество клялось на Жезле говорить только правду, верно?
— Верно. Но что означает этот неуместный вопрос? — голос Оберона слегка искрил.
Кирмас смерил короля презрительным взглядом:
— Тогда Ваше Величество наверняка правдиво ответит на мой вопрос. Правда ли, что вы тайно направили три батальона химизов генерала Гуртуны для проведения военной операции в Атлантике?
— Я… Я… Это было чисто профилактическое мероприятие, — голос Оберона дрогнул.
Овангар наблюдал за тем, как смертельная бледность разливается по лицу прекрасной правительницы фей. Краем глаза он видел, как Лаурин, удобно перекинув ногу через седло, с удовольствием наблюдает эту сцену.
— Чисто профилактическое мероприятие против чего? — Лингардец не спускал глаз с Оберона.
— П-против… — от волнения Оберон начал заикаться.
— Оставим это, Ваше Величество. Перейдем к следующему пункту. — Овангар понял, что лингардец ловко создает впечатление заседания суда. — Ваше Величество подтвердит, что три члена тайной службы в настоящее время находятся на острове-континенте крохотных гномов, поддерживая контакт со своим августейшим монархом?
— Это всего лишь трое озелес, которых я для надежности… — голос короля фей сорвался.
— Значит, правда, что тайная служба существует и следит за всеми нами?
В зале поднялся гул возмущения. Кирмас поднял руку — воцарилась тишина.
— Стало быть, Его Величество знает, где находится остров-континент угрожающего нам народа? Почему же батальоны химизов еще не завоевали вражескую страну?
Голос Оберона заметно дрожал, когда он пытался оправдываться:
— До сих пор сделать это не представлялось возможным, потому что…
Но лингардец нагло прервал короля Оберона:
— Возможно, потому, что Ваше Величество за нашими спинами заключили союз с врагом?
— Это бесстыдная, оскорбительная ложь! — Оберон, побагровев от ярости, вскочил.
— Оскорбительная ложь? — Кирмас торжествующе улыбнулся: вот и попался, голубчик. — Не означает ли это, что Ваше Величество отложит в сторону Хрустальный жезл и вызовет меня на дуэль, как мужчина мужчину? — Лингардец в предвкушении поединка сжал эфес шпаги.
