— Правда.
«Ну-ну! Говорю „мы“ — подразумеваю „я“. О женщины!» Вильдо, усмехнувшись, покачал головой, но благоразумно промолчал.
— Так, значит, ради друзей ты готов на все? — вмешался в разговор Лаурин. Он восседал на Бьядли спиной к стене из красного хрусталя. — И даже уничтожить Священный Жемчужный жезл, если такова плата за жизнь друзей?
— Трудно сказать. Думаю, жизнь вообще бесценна. Это самое дорогое, что есть. А Жезл… Он все-таки предмет…
Вугур заметил едва уловимый коварный блеск в глазах Лаурина.
— О, как благородно! Ну что ж, посмотрим, не пустая ли болтовня твои высокопарные заявления, мой мальчик!
И в то же мгновение Лаурин схватил Васкелинданью, которая присоединилась к группе, прислушиваясь к разговору, кинул ее в седло перед собой и приставил к ее горлу острое лезвие Бальмуни.
Все в ужасе застыли. Рагнур немедленно взлетел на плечо Олли.
«Ну почему я, идиот, не коснулся Жезлом и Лаурина!»
— Теперь никаких глупостей, друзья мои, иначе ей конец! — жуткий голос Уруголя звучал под сводами зала. Дух разрушения и хаоса прекрасно чувствовал себя в теле Лаурина.
Олли инстинктивно поднял Жемчужный жезл.
— Лучше держи чертов Жезл перед собой. — Лаурин-Уруголь сильнее прижал лезвие меча к нежной шее прекрасной жрицы. — Руки вниз, Клининг!
Или ты хочешь, чтобы она умерла? Никаких волшебных фокусов, я сказал!
Клининг медленно и осторожно опустил руку.
— Валентирина, ко мне!
Ринхен в страхе подошла к Лаурину.
— Коснись моего плаща, — приказал всадник.
Ринхен коснулась волшебного плаща, и в то же мгновение всадник с конем и обе женщины исчезли.
Из глубины зала еще был слышен смех — мрачный смех Уруголя.
— Что же нам теперь делать? — прошептал Олли.
— Можешь не шептать, мальчик. Ты просто должен сделать то, что я скажу. Ты ведь хочешь увидеть своих подружек целыми и невредимыми? — обрушился на него голос Уруголя.
— Что он имел в виду, сказав «целыми и невредимыми», а, Клининг? — все еще тихо шептал Олли.
— Вот гад! — Клининг от ярости не способен был думать.
— Что я имел в виду? — голос Уруголя перешел в шепот, но все равно словно ножом резал пространство зала. — Мы справляем чудный детский праздник, и милые малыши заранее рады маленькой морковке Ринхен и доброй тетушке Васкелинданье.
Вальмин вышел из себя и в ярости заорал:
— Ты, свинья недорезанная, попадись только мне в руки!
— Послушай, герой ты наш чистосердечный, ты сейчас сделаешь в точности то, что я тебе скажу, иначе будешь получать своих подружек по частям в посылочках от деток-лингардцев. Такое, знаешь, барбекю с доставкой на дом. Ясно я выражаюсь? — Жуткий голос Уруголя пронизал с головы до пят. — И еще, мой доблестный рыцарь, дружки твои пусть сделают милость и не вмешиваются, иначе окажутся там же, где подружки. Условия игры понятны?
Олли кивнул:
— Что я должен делать?
— Сейчас ты повернешь все семь печатей на Жезле, строго следуя моим указаниям, а потом швырнешь его в лаву маленькой вулканической шахты слева, за хрустальной стеной. Вот и все.
— А что я за это получу? — Олли старался говорить спокойно и нарочито небрежно.
— Своих друзей и гору вулканических рубинов. Ты станешь сказочно богат.
— И с моими друзьями ничего не случится?
— Если послушаешься — нет. Твои подружки вернутся к тебе целыми и невредимыми.
— А Лаурин?
— А что Лаурин?
— Он тоже мой друг. Его и Бьядли я тоже хочу обратно, и, конечно, целыми и невредимыми!
— Ничего не выйдет. Тело Лаурина мне еще понадобится на какое-то время, а малыши-лингардцы уже заранее радуются колбаскам из конины.
— Ну что ж, ничего не выйдет — значит ничего не выйдет! Или все, или никто!
— Тогда забудь о девочках, их сладких поцелуях… — издевался Уруголь.
— Я-то забуду, а тебе пожелаю хорошо провести ближайшие сто тысяч лет во льду. Смотри не простудись! — блефовал Олли, внутренне содрогаясь от ужаса.
— Я же сказал, этот ублюдок Лаурин останется здесь! Клячу его можешь забрать, от нее все равно толку мало! — голос Уруголя звучал раздраженно.
— Мне нужен Лаурин тоже. Или все — или никто! — Олли старался, чтобы его голос звучал твердо.
— Слушай, пацан, ты способен достать кого угодно! Ну хорошо, можешь забирать и этого скупердяя.
— Целым и невредимым?
— Я же тебе сказал!
— Хотелось бы еще раз услышать.
— Можешь мне доверять!
— Ну да! А лингардские детки сейчас играют с плюшевыми мишками?
— Давай же, ломай первую печать, мальчик!
— Я хотел бы узнать еще кое-что.
— Ну что еще ты хочешь знать?
— А что случится потом?
— То есть? — Уруголь терял остатки терпения.
— Что произойдет, когда будут сломаны все печати? — спросил мальчик еще более спокойно.
— Тогда вы все сможете вернуться туда, откуда явились. И взять с собой вулканических рубинов столько, сколько унесете. Мне нет дела до этого барахла. А теперь ломай первую печать!
— Будь осторожен, Олли, я не верю ему ни на грош! — прошептал Клининг.
И в то же мгновение тишину зала разорвал пронзительный голос Уруголя:
— Мальчик, я же сказал, чтобы твои дружки не вмешивались!
— Пожалуйста, Клининг! — Олли оглядел всех присутствующих. — Сейчас не надо ничего говорить. Пожалуйста!
Друзья кивнули и отступили.
Мальчик осмотрел Жезл в поисках печатей. На нем поблескивали семь дивных зеленых глубоководных жемчужин.
— Это жемчужины, мальчик мой, семь жемчужин, — донесся голос из глубины зала. — Ты же у нас герой, так что открой свои уши и хорошенько выслушай меня. Я объясняю один раз!
— А вот грубить не стоит, — сказал Олли небрежно и спокойно.
— Послушай… ПОЖАЛУЙСТА! Ты должен каждый раз поворачивать лишь одну жемчужину, начиная с самой нижней… Направо… Потом ты погружаешь Жезл в красный кристалл, все равно где. Понял?
Олли кивнул.
— Значит так, вставляешь Жезл в кристалл и поворачиваешь его сначала влево один раз, потом вправо один раз. Усек?
Олли снова кивнул.
Голос повторил:
— Каждый раз лишь одну жемчужину вправо! Потом вставляешь Жезл в красный кристалл и как ключом поворачиваешь один раз влево, потом один раз вправо! Все ясно?
