— Быстро, Олли… бросай диадему в реку!.. Быстрее, Олли… Уноси нас отсюда… немедленно! — Клининг, дрожа всем телом, из последних сил пытался овладеть собой.
Олли заметил, как Дикен Энно с отсутствующим взглядом стоял на берегу реки и был готов прыгнуть в пылающий поток. В три прыжка мальчик догнал его и оттащил от берега.
Клининг упал на колени. Его тело, как по принуждению, согнулось в поклоне, а лоб прижался к земле.
«Герой с чистым сердцем должен умереть, иллантин. Умереть… — Клининг чувствовал, что глубоко внутри него та необъяснимая Сила, которая повергла его наземь, немилосердно складывала буквы в слова, слова — во фразы и вгоняла их в его душу. — Герой с чистым сердцем должен умереть!.. Умереть! Ты слышишь, маг гномов?» — мысли Клининга словно отключились и больше не подчинялись его воле. Глубокая боль пронзила иллантина и сделала безвольным.
— Олли, пожалуйста… диадема! — Клининг потерял сознание и упал на берегу золотой реки. Остальные крохотные гномы тоже в беспамятстве лежали на земле. Их тела бились в конвульсиях.
Олли слишком долго боролся с гномом дамбы и поэтому не мог вовремя выполнить указания мага, но теперь ничто не мешало ему.
Мальчик взял диадему и с размаху швырнул ее в ленивый поток. В тот момент, когда диадема канула в поток золота, Клининг открыл глаза.
— Быстрей, Оливер, вон отсюда! — Иллантин попытался встать. Его движения стали похожи на движения марионетки. Лишь неимоверным усилием воли магу удалось глубоко вздохнуть и заставить сердце биться ритмично и спокойно. Он с трудом поднялся, и сознание медленно начало возвращаться к нему. Мозг снова начал действовать.
Оливер поднял Клининга и находившихся без сознания крохотных гномов на ладонь, понимая, что придется еще тащить очнувшегося, но не твердо державшегося на ногах гнома дамбы. Это был трудный путь. Примерно через три тысячи шагов, за поворотом дороги, полностью скрывающим вид Саримганты, Олли, задыхаясь, привалился к осколку скалы. Дрожа от напряжения и усталости, он положил бесчувственных гномов и все еще слабого Клининга рядом с собой на камень.
Дикен Энно, кажется, пришел в себя быстрее всех:
— Что случилось?
— Ты хотел прыгнуть в золотую реку.
— Что я хотел сделать?!
— Прыгнуть в поток расплавленного золота.
— Верно… Я точно свихнулся. Какой-то голос твердил мне, что я должен туда прыгнуть, — Дикен Энно содрогнулся. — Прекрасная смерть для нищего гнома дамбы — в золотой могиле! Спасибо, Олли.
— Не за что.
— Что случилось, где я? — Ринхен села. — Где мой колпак?
— Лежит рядом с тобой. — Вугур застонал и схватился за голову.
— Это не мой колпак, это Вальмина.
— Голова раскалывается! — Вальмин взглянул на Вильдо. — Что это ты все время говорил, что я должен прыгнуть в золотую реку?
— Что?! Что я говорил? Ты, наверно, спятил! — Вильдо огляделся. — А где мы вообще?
— Мы должны радоваться, что с нами Олли. — Клининг снова был в ясном сознании. — На Саримганте нас поджидала (уж не знаю, от кого и какая) смертельная опасность. Если бы Олли не забрал нас отсюда, мы все были бы уже мертвы. Я слышал внутренний голос, гнувший меня к земле и отключавший мое сознание. Что это с нами было?
— Голос внутри меня велел мне прыгнуть в реку, — Дикен Энно с отвращением вздрогнул.
— Я ощутила отвратительное чувство под ложечкой и тут же потеряла сознание… А потом я очнулась. — Ринхен покачала головой и осмотрелась. — Нигде не вижу своего колпака.
— Значит, я его потерял. Сейчас схожу посмотрю. — Оливер хотел встать.
— Брось, — сказала Ринхен, проворно спрыгнула с камня, быстро побежала назад по дороге и скрылась за поворотом.
Вдруг прозвучал пронзительный вскрик. И, прежде, чем остальные смогли шевельнуться, Дикен Энно уже скрылся за поворотом. Олли и гномы помчались следом и в ужасе остановились. Ринхен, мертвенно-бледная, с колпаком в руках, стояла, привалившись спиной к камню, а перед ней стоял шипящий зелено-золотой ящер, по спине которого пробегали вспышки огня.
— Осторожно! Это огненный вексан! — крик Клининга эхом отразился от каменных стен. Огненный вексан уставился своими страшными неподвижными глазами на девочку-гнома.
Эти опасные огненные ящеры обитали в Саримганте. Обычно они бродили вдоль реки, подкарауливая каждого, кто слишком близко подходил к ее берегам. Сегодня им повезло: гном-горняк по неосторожности сорвался в воды золотой реки, и его труп был растерзан огненными вексанами. Когда же брошенная Оливером диадема вновь потревожила поверхность реки, этот ящер отделился от пирующей стаи, с намерением не делиться добычей. Тем сильнее было разочарование огненного вексана, когда он не обнаружил в реке ни следа чего-то, что могло вызвать колебания: диадема мгновенно расплавилась, едва попав в золотой поток. Тогда опасный ящер поднял голову над поверхностью реки, уловил излучения теплокровных существ, определил, что друзья удаляются от берега, и незаметно последовал за ними. И вот он, шипя и испуская огонь, стоял над Ринхен и был полон решимости не упустить этот лакомый кусочек.
Сбоку от вексана, напряженный и сосредоточенный, стоял гном дамбы. Свой заступ он, изготовившись, занес над головой. Ящер величиной почти с Дикена Энно, шипя и фыркая, нерешительно переводил взгляд с малышки у камня на готового к удару гнома. Потом он сделал прыжок и внезапно бросился на Ринхен! Валентирина пронзительно закричала. Дикен взмахнул заступом как косой — и промахнулся. Ящер приземлился как раз перед кричащей от ужаса девочкой, вытянулся во всю длину, словно кобра, и собирался уже нанести удар, когда чья-то мускулистая рука оказалась в его широко открытой пасти. Огненный вексан привычно сомкнул челюсти и острыми зубами впился в руку Дикена Энно. От боли и страха гном громко закричал, а Валентирина рухнула в милосердное беспамятство. Подоспевший Олли схватил ящера сзади обеими руками за шею и изо всех сил сдавил ему глотку. Ящер начал судорожно ловить воздух. Он выпустил руку гнома дамбы и попытался в бешеной злобе достать Олли своими длинными острыми зубами. Он неистово бил хвостом, покрытым острыми шипами, едва не задев Вугура, который подобрал Ринхен и нес ее в безопасное место.
Чем яростней становился вексан, тем сильнее играли языки пламени вокруг его тела. На руках Олли мгновенно образовались волдыри, и он чувствовал, как его жаром окатывает боль. Он все еще крепко сжимал разъяренного ящера, но силы покидали его. Этой короткой передышки Дикену Энно хватило. Мощным, отчаянным ударом своего заступа он отсек ящеру хвост. Раздался ужасный хруст, словно топором рубанули сук дерева. Ящер дернулся, вырвался из рук Олли и с шипением и рычанием умчался в направлении золотой реки, чтобы скрыться в ее ленивых волнах.
Олли в изнеможении опустился на колени и увидел перед собой подергивающийся шипастый хвост ящера. Мальчик только сейчас почувствовал, как болят обожженные руки. Перед ним, тяжело дыша и опираясь на свой заступ, с перекошенным от боли лицом стоял гном дамбы. Кровь из глубоких ран на его руке сочилась на землю.
