— С ума сойти! Это же целый клад!
Клининг улыбнулся:
— Это лишь скромная благодарность спасителю Валентирины!
Ринхен, польщенная, опустила глаза.
Потом друзья распрощались с верховной жрицей Народа Травы, которая все это время с улыбкой наблюдала за происходящим, и взглянули на небо, которое в тот же момент потемнело. Раздался тихий шорох — и друзья исчезли.
Дикен Энно озадаченно вглядывался в тучи, но так ничего и не увидел.
— Творение гордится тобой, Васкелинданья из Готима, — раздался голос из пространства, а она стояла, смиренно склонив голову, с закрытыми глазами и сложенными ладонями.
Потом Васкелинданья взглянула на гнома дамбы:
— Дай мне, пожалуйста, свою раненую руку, добрый друг.
Дикен Энно вскрикнул, поднимая руку: ядовитый укус огненного вексана все еще причинял боль. Верховная жрица осторожно сняла радужный пластырь и возложила свою руку на глубокую, горящую рану. Свободной рукой она взялась за голубой янтарный амулет и тихо пробормотала непонятные слова на своем древнем наречии. В то же мгновение над раной разлилось голубое сияние, она стала уменьшаться и, наконец, затянулась, не оставив и шрама. Одновременно исчезла боль в руке.
— Спасибо… Спасибо! Я… Я… не знаю, что сказать. Я должен извиниться, верховная жрица, — пробормотал потрясенный гном.
— За что?
— За то, что раньше так неуважительно относился к тебе и твоему народу. Мы обзывали тебя болотной ведьмой, да и к твоему народу были настроены далеко не дружественно. — Дикен Энно смущенно замолчал.
Васкелинданья из Готима кивнула:
— Предубеждения против тебя и твоих сородичей и в моем народе были не меньше. А не попытаться ли нам забыть об этом и впредь жить дружно? Как думаешь, нам удастся?
— Да, я совершенно в этом уверен, уважаемая верховная жрица. — Гном галантно поклонился. — Могу спорить на свой заступ!
Васкелинданья засмеялась:
— Лучше не надо, Дикен Энно. Ты же видишь, что получается из этих пари!
— Добрые друзья и хорошая ванна, — усмехнулся гном. — Завтра я опять иду принимать ванну к водным духам, и пусть Ялинда хорошенько вымоет мои волосы.
Верховная жрица лукаво улыбнулась:
— И уши?
Дикен только развел руками:
— Это уже всем известно? И уши тоже, конечно.
— Интересно, что скажет твой народ по поводу такой экстравагантности?
— Они ничего не узнают, если вы не разболтаете и если меня не выдаст прекрасный запах мыла из водных гвоздик.
Дикен Энно вскинул на плечо свой заступ, и оба двинулись по дамбе к болоту, оживленно болтая.
— Сегодня действительно прекрасный день!
Васкелинданья из Готима осмотрела побережье Нефритового залива, над которым сияло чудесное голубое небо. И в воде бриллиантами сверкали миллионы солнечных бликов.
На Кенигсаллее
— Как здесь уютно! — Вильдо зарылся в чудесный пух Нандура.
— Жаль только, что ничего нельзя увидеть, — сказала Ринхен.
Нандур добродушно рассмеялся:
— Девочка, даже если бы ты могла взглянуть вниз, ты все равно ничего бы не смогла увидеть! Скорость, с которой мы, орион-альбатросы, преодолеваем огромные расстояния в Космосе, больше скорости света. Ваши глаза буквально сгорели бы от многообразия картин, сменяющих друг друга. Сейчас я выполняю обязательный вираж вокруг Марса, прежде чем посадить вас в Дворцовом саду Дюссельдорфа, у Сказочного фонтана.
Даже Клининг изумился: быстрее скорости света! Об этом не догадывался даже его учитель Тала. Это означало, что орион-альбатросы за мгновение облетали всю Солнечную систему. У Клининга от возбуждения пересохло во рту.
— Нандур, можно тебя кое о чем спросить?
— Пожалуйста, иллантин.
— Ты знаешь весь Космос?
— Нет, Клининг. Его знают лишь Время и ее дети. Но теперь вам всем надо готовиться к посадке. Я считаю до нуля в обратном порядке, потом сбрасываю вас над Дворцовым садом. И еще одно: завтра утром вам надо быть в США. Там один чокнутый производитель игрушек собирается делать из ваших свою продукцию. Но сегодня вам надо приодеть мальчика: в таком виде путешествовать нельзя. Олли, перед высадкой возьми одно из моих маленьких перьев, они так же хороши, как лучший парашют. Но потом, пожалуйста, оставь его на лугу… Так, теперь готовьтесь к высадке.
Мгновением позже крохотные гномы, пользуясь колпаками как парашютами, уже мягко приземлились. Клининг наблюдал за Олли, который под пером орион-альбатроса, как под парашютом, парил в воздухе. После приземления все собрались вокруг белоснежного, сияющего в солнечном свете пера и взволнованного Олли.
— Это был твой первый прыжок? — Вальмин с интересом разглядывал прекрасное перо. Олли кивнул. Небо внезапно потемнело, и перо пропало.
— Что мы делаем теперь? — Вальмин обратился к иллантину. Тот, погруженный в мысли, стоял в высокой траве луга.
— Вот так бы однажды полететь сквозь Космос, как орион-альбатрос! В тысячи раз быстрее скорости света… Я все еще не могу этого постичь. — Клининг покачал головой, словно хотел освободиться от фантазий. — Сейчас расспросим духов Сказочного фонтана, не было ли вестей от Овангара.
Олли поднял гномов на руки и двинулся к Сказочному фонтану, где трое детей на маленькой скале радостно приветствовали их.
— Нет, Овангар ничего для вас не оставлял. В последние дни после вашего отъезда было ужасно скучно, не считая большого скопления блестящих эльфов. Но у них и так не нашлось времени для маленькой беседы. А больше сюда никто не приходил. — Средний мальчик из группы пожал плечами.
— Ну расскажите же, что ждало вас в Северном море? — Маленький хулиган наклонился и приготовился слушать с горячим интересом.
— Мне жаль, мой мальчик, но у нас, к сожалению, нет времени. Нам надо на Ке — приодеть Олли. — Клининг с сожалением развел руками.
— Ох, как жаль.
— А мой друг Пауль тут не показывался? — спросил Олли.
Трое детей на камне засмеялись:
— Он приходит сюда каждый день и спрашивает о тебе. Он веселый и всегда с нами играет. Сейчас должен подойти.
— Олли! Привет, Олли! Как здорово, что, вы снова здесь! — Пауль спустился по Наполеоновской горке, радостно обнял друга и поприветствовал остальных. — Давно вернулись? Вы добирались опять на такси?
— Нет, нас подбросил Нандур.
— Орион-альбатрос? Круто!
— Не то слово, — пробормотал Клининг и сделал легкое движение рукой. — Привет, морковки! Ну что, снова поиграем в дедушку и внука? — Перед ними стоял парковый сторож в дорогом, прекрасно сшитом костюме. В руке он снова держал маленький кожаный чемоданчик. Все засмеялись.
