— Вы что, оттуда вылезли? — спросил он.
— Да, — сказала Прю с улыбкой. — Вы знаете, где мы находимся?
Барсук ответил изумленным взглядом.
— У самой южнолесской границы. Я только что оставил пассажира у Северной стены, — он помедлил и снова посмотрел на люк. Потом опять на Прю. — Я вас знаю откуда-то?
— Может быть, — сказала Прю. — Не могли бы вы подбросить меня до города?
Барсук громко сглотнул и скосил глаза на медвежьи крюки.
— Только вас? А как же ваш друг-медведь?
— Меня на самом деле не существует, — сымпровизировал Эсбен.
Барсук поднял бровь.
— Так. — Прю повернулась к Эсбену. — Думаю, тут мы и расстанемся. Место для укрытия вполне подходящее. Местность дикая, спрятаться есть где. А если придется срочно бежать, люк рядом.
— Ясно, — сказал Эсбен.
Она протянула ему свою сумку.
— Оставьте себе. Я вернусь и еще принесу. На несколько дней вам хватит. Просто не высовывайтесь, ладно?
— Будет сделано, — сказал медведь и посмотрел на барсука. — А с этим что? Думаешь, он будет молчать? Как нам это обеспечить?
Барсук отчетливо вздрогнул; покрытое черно-белым мехом лицо побледнело.
— Предоставьте это мне. — Прю подошла к барсуку и встала перед ним, широко расставив ноги и уперев руки в бока. К одежде барсука была приколота брошь в форме звездочки от велосипеда.
— Симпатичная, — заметила девочка.
— Я патриот, — сказал барсук, по-прежнему явно встревоженный.
— Рада это слышать, — сказала Прю. — Вы ведь не проговоритесь о медведе, правда?
Барсук громко сглотнул:
— Допустим, нет. Но я не хочу ввязываться ни во что противозаконное… я честный барсук и зарабатываю честным трудом.
— А что, если я скажу, что вы действуете по указаниям Девы на велосипеде? — спросила Прю.
Барсук побелел.
— Вы…
Она кивнула.
Рукоятки рикши выскользнули из лап барсука, и он бухнулся на колени.
— Поверить не могу! — произнес зверек дрожащим от волнения голосом. — Я знал, что это вы! Сразу как увидел. Я так и знал! — в его глазах появились слезы. — Зачем вы вернулись в лес?
— Чтобы все исправить, — ответила Прю. Слова прозвучали уверенно и целеустремленно. Ее затопило ощущение собственной силы; она упивалась им, чувствуя себя так, словно наконец ступила на твердую землю. Теперь она знала, что нужно делать.
* * *
Они знали, как действовать — упражнялись уже несколько недель. Огонь в жестяной бочке тут же задушили, запас продовольствия укрыли брезентом. Майкл молча бросился к крышке люка на потертом деревянном полу и начал загонять детей — малышей в первую очередь — вниз по лестнице в темный подвал здания. Рэйчел замыкала цепочку и, поторапливая отстающих к отверстию в полу, то и дело бросала осторожные взгляды через плечо на творящееся снаружи.
Синтия, которая несла вахту, слетела вниз по лестнице и, тяжело дыша, остановилась рядом с Майклом.
— Их целая куча! — в ужасе выпалила она. — Лезут изо всех щелей, как будто из воздуха появляются. Прямо толпа. Никогда столько сразу не видела!
Она имела в виду, конечно, грузчиков — одетых в малиновые шапочки штурмовиков Пустыря. Грузчикам, которые беспрекословно повиновались Брэду Уигману, главе квинтета промышленников, было поручено вычислять, расследовать и вырывать с корнем любую попытку мятежа или восстания в границах его империи. Раньше Неусыновляемым удавалось ускользать от грузчиков, тихонько отсиживаясь в своем тайном убежище в Забытом месте… Но это было раньше.
— Залезай! — прошипел Майкл, и Синтия торопливо исчезла в темноте лаза. Затем он кивнул Рэйчел, и та уже сделала первые шаги вниз по лестнице, как вдруг оба подскочили от грохота.
Железная решетка одного из низких окон с силой распахнулась, и в появившееся отверстие влез очень изнуренный и отчаявшийся на вид человек. Он не был грузчиком: сразу же бросалось в глаза отсутствие обязательной для тех формы — малиновой шапочки и рабочего комбинезона. Вместо этого на нем было все черное: черные штаны, черные туфли, черная водолазка. На голове важно сидел черный берет. Он выпучил глаза, увидев двоих детей, которые стояли, будто примерзнув к земле, над открытым люком.
— Помогите мне! — шепотом прохрипел он.
Рэйчел посмотрела на Майкла; у того сделался озадаченный вид.
Незнакомец бросился к ним с ужасом и тревогой на лице:
— Вы должны меня спрятать! Они близко!
Прямо за стенами склада уже слышался топот множества тяжелых сапог; в грязных окнах мелькали силуэты здоровяков-грузчиков. Некогда было задавать вопросы.
— Залезайте, — сказал Майкл. Рэйчел поспешила вниз, и мужчина загрохотал по ступенькам вслед за ней.
Майкл только успел прыгнуть в люк и захлопнуть за собой крышку, как двери склада треснули, ломаясь, и по полу загремели шаги — казалось, десятков ног.
Все трое замерли в узком лестничном колодце, боясь шевельнуться, чтобы не выдать свое убежище. На крышку люка тяжело ступили сапоги и зашуршали — видимо, их владелец оборачивался, оглядывая помещение. Рэйчел, стоящая на нижней ступени стремянки, повернулась к сгрудившимся в подвале детям и подняла палец к губам в безмолвном отчаянном «тс-с-с».
— Куда он делся? — крикнули наверху. Снова загремели сапоги; грузчики бродили туда-сюда по помещению в поисках своей жертвы.
— Черт его знает. Зуб даю, он сюда залез. Я своими глазами видал.
— Ну так найди его тогда.
— Что это вообще за дыра?
— А, да какой-то старый склад, древняя развалина. Такими не пользовались со времен секстета.
— Самое место, чтоб спрятаться.
— Ага, это точно.
— Ладно, ищите давайте.
Рэйчел подняла взгляд на мужчину, находившегося между ней и Майклом; тот с выражением крайнего ужаса на лице смотрел в пустоту. Руки, крепко прижатые к бокам, дрожали, дышал он часто и мелко.
— Тут чего-то старые банки лежат, типа из-под супа, — подал голос один из грузчиков.
— Какой-нибудь бомж живет, что ли?
— Да не, никто тут не живет. Мы б заметили. К тому же собаки б до него еще раньше нас добрались.
Откуда-то издалека донесся голос, и грузчики затихли, прислушиваясь:
— Двигаем! Наверно, мимо проскочил. Нам еще кое-где проверить надо.
Один из голосов над люком отчетливо заворчал:
— Босс-то не обрадуется.
— Ну, так скажем, что он собакам попался. И не осталось ничего.
— Ага, это идея.
