— Американцы? Наши?
— По радиоэлектронным профилям идентифицируются и наши, но коды другие. Запасные, аварийные и прочие. Иначе говоря — мы вне связи.
— Мне нужно объяснение, — скорее попросил старпом, — чёртова темень и тучи, даже на звёзды не взглянуть.
— Разрешите доложить!
Прослушивать эфир Скопин посадил молодого парня срочника. Тот знал ещё пару иностранных языков, помимо доминирующего в последнее время английского, и мог выудить что-либо проясняющее из вещаний многочисленных радиостанций.
— Разрешите доложить! — Ещё раз повторил матрос, видя, что занятые важным офицеры не обратили на него внимание.
— Ну.
— Товарищ капитан второго ранга, — матрос стащил наушники только с одного уха, продолжая крутить ручку резистора настройки, — вы, по-моему, правы — это похоже не перенос.
— Мотивируй.
— Можно сказать о сегодняшней дате — первое или второе мая. Год… даже в новостных каналах не называют, я пока не услышал — но дайте время. А вот судя по музыке, хотя тут много латинской темы — это всё же ретро какое-то.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовавшись, Скопин потянул к себе наушники.
Однако стоило более пристрастно прослушать эфир и наконец, всплыла точная дата, со столетием и годом включительно.
А через полчаса горизонт посветлел, и штурман подвёл последний штришок в определении координат. Эти совокупные данные заставили серьёзно задуматься внешне почти всегда улыбчивого капитана 2-го ранга Скопина, замещающего командира.
«Неспроста» — это было первое, что пришло ему на ум. Но к этому «неспроста» он не мог пока даже вообразить каких-либо действий, и уж тем более приложить.
«Всё ж какая заманчивая провокация! — Скопин, пощёлкав по клавишам, выкладывая данные из своего ноутбука и их нынешние координаты, примеривая их — и так и эдак, — хотя, маленько пошалить-то и можно было бы»!
Вызвал командира БЧ-1.
Штурман, капитан 3-го ранга служил на крейсере уже три года и считался на корабле своего рода «дедушкой». На берегу и в той жизни у него осталась жена и двое детей. Он ещё не осознал того факта, что может их уже никогда не увидеть, но мысли об этом не располагали к веселью.
— Смотри Виктор Алексеевич, мы тут, — Скопин раскрыл электронный планшет с картой.
— В курсе, — мрачно кивнул штурман, — куда пойдём?
— Домой.
Штурман снова кивнул, полностью одобряя решение помощника капитана.
— Обогнём острова по большой дуге, но курс надо проложить, чтобы пройти в ста милях от этой точки, — Скопин поставил маркер на карте, — крюк небольшой, но….
— Капитан сказал в глупости не лезть.
— А мы и не будем, — пожал плечами старпом, — мы просто укажем этим растяпам, что за ними охотятся, и пойдём себе дальше.
— Зряшно всё — не поверят эти, как ты говоришь, растяпы.
— Дадим им шанс! А уж воспользуются им или нет — то уж не наше дело. Интересно ж, как будет, а? И врагу западло!
Штурман слегка скривился в улыбке, скептически разглядывая незатейливый план на планшете.
— Запеленгуют со спутников, мы ж будем открытым текстом. Оно нам надо?
Однако видя, что старпом загорелся идеей, слегка поразмыслив, сделал другое предложение, ткнув ногтем в экран:
— Мы лучше спрямим. А вот с этой точки выпустим «камова». Ребята пусть передатчик накрутят, чтоб не больше чем на 60 км покрывал.
— Вертолёт как-то несолидно!
— Хо! Скажешь тоже, «несолидно»! Так прикажи «атэшку» подвесить…, для солидности
[37].
Скопин прикусил губу:
— А ведь верно, с вертолёта можно пассивную гидроантенну опустить, и следить за подлодкой практически онлайн, а бритты будут ни сном, ни духом. С лётчиками Забиркина пошлём, он у нас полиглот.
Отыскав взглядом матроса, прослушивающего эфир, крикнул:
— Эй! Студент! Ты говорил, испанский знаешь?
— Так точно! — Тот хоть и сидел в наушниках, пожирал начальство глазами, и среагировал сразу.
— Сдавай вахту и отдыхать. Но чтобы через восемь часов был как штык.
Скопин снова взглянул на штурмана:
— Ну, давай Виктор Алексеевич, время нам известно, курс и скорость просчитай, чтобы выйти в точку тютелька в тютельку, — и уже с довольной улыбкой, — а торпеду прикажу повесть. Не сомневайся.
* * *
Расчёты штурманская боевая часть выдала быстро — до условной точки была прорва времени и всего лишь 60 миль. Можно было ползти, вытянув позади хвост пассивной антенны.
«Молодец штурман. Вариант с вертолётом куда как лучше: и курс пройдёт дальше от 200-мильной зоны, и времени на обдумывание будет больше. А на остальное? Поглядим»!
Отдав распоряжение по курсу и скорости, Скопин посетил медблок.
Терентьеву вкололи обезболивающее и снотворное, поэтому поговорить с ним не удалось.
«Восемь, десять часов сна и покоя»!
С категоричным начальником медицинской службы капитаном Пономарёвым старший помощник спорить не стал.
В ходовой рубке обычная деловая рабочая обстановка. Вахтенный доложился — всё спокойно.
«Конечно, ребята переживают. Конечно, задаются вопросом «а что будет?». Конечно, надо с экипажем по «громкой» поговорить. Но да ладно! Пусть уж как Терентьев оклемается — сам объясняет. До того слухи перебродят и улягутся. Спокойней будет. А пока командиры должны сохранять вид загадочный и бравый, дескать, знают что делать»!
Взглянул по курсу, так и не утратив в повседневности службы восхищения картины подминаемого под форштевень крейсера океана, выстреливавшего пенные брызги от бортов. Барометр падал, и волны достигали едва ли не восьми метров в высоту, дорвавшись заливать палубу.
«Вот они, их хвалённые «неистовые пятидесятые
[38]»!
Оглядываясь вокруг радарами, щупая воду гидроакустиками, крейсер выписывал противолодочный зигзаг, наверняка устаревший манёвр в веке самонаводящихся торпед и высокоточных ракет.
«Но мы-то знаем! Англы потопили этот «Бельграно» за пределами 200-мильной зоны, да ещё и обычными торпедами! Может у них тут помимо многоцелевой «Конкерор» ещё какие подлодки скрытничают. Потому — нафик-нафик! И противолодочный зигзаг и пассивный ГАС тянуть будем, благо спешить пока некуда.
