От страшного грохота, раздавшегося в коридоре, я вздрогнул и приподнялся. Чутко спавшая Мулан также проснулась и испуганно посмотрела на дверь своей комнаты.
– Сэр Стоун! – донесся до меня рык Галлахера, барабанившего кулаком ко мне в дверь. – Вам письмо из Бристоля! Посыльный ожидает внизу! Виктор… Тьфу, дьявол…
Он стукнул еще пару раз и, естественно, не дождавшись ответа, глухо бормоча ругательства, потопал к лестнице. Я усмехнулся – это был условный сигнал, означавший, что внизу меня уже ожидал заслуженный лавровый венок.
– Бристоль, – сказал я Мулан. – Если это то, что я думаю, то значит, все просто отлично…
На ходу сочиняя историю, поведал я ей про давний пожар в Бристоле, уничтоживший склад с моим застрахованным имуществом. Которое, правда, было вовремя застраховано, но из-за тамошней бюрократии ответ о решении по страховому возмещению убытков задерживался на неопределенное время.
– Неужели они наконец-то разродились?! – завершил я свой рассказ. – Если они приняли решение в мою пользу, то нас с тобой ожидают прекрасные времена!
Китаянка улыбнулась и, приподнявшись, обняла меня за шею, прильнув лицом к моим волосам.
Я поцеловал ее и, уложив обратно, тихонько произнес:
– Жди меня, я ненадолго…
Мулан уткнулась лицом в подушку, а я встал и, быстро одевшись, неслышно выскользнул за дверь…
Как во сне я спустился вниз, не чувствуя от своей победы никакой радости – наоборот, какое-то неимоверное отвращение ко всему этому целиком наполнило меня.
Галлахер и вся честная компания молча сидели внизу. При виде меня Роджер, не говоря ни слова, показал мне на скамейку рядом с ним – по-видимому, танец Мулан, который они наблюдали из окошка, до сих пор действовал на них. Я вытащил бумагу и положил перед ними.
– Придется ехать в банк, – сказал Стентон. – Я такие деньги с собой не таскаю…
ОКТАВИУС. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В трущобах
Распахнув дверцу, я вылез из экипажа и, подойдя к чугунной калитке Блейкли-холла, постучал по ней серебряной рукояткой своей трости.
– Представьтесь, пожалуйста, сэр, – с четкой вежливостью спросил привратник с той стороны.
– Сэр Ричард О’Нилл, – ответил я, стукнув тростью о гранитные плиты тротуара.
– Извините, но сэр Рональд Блейк сегодня никого не принимает. – Привратник внимательно посмотрел на меня из-под своего пенсне.
– Сэр Рональд Блейк ждет меня в этот день и в этот час. Так что доложите поскорее о моем прибытии, милейший, – ответил я. – А то я не люблю опаздывать сам и держать в ожидании других – это дурной тон!
– Одну минуту, сэр, – склонил голову привратник и исчез.
Минут через пять он снова появился у ворот и, открыв калитку, с поклоном пропустил меня внутрь.
– Извините, сэр, – сказал он. – Но таковы порядки, по-другому нельзя, сэр. Прошу вас, сэр Рональд Блейк ожидает вас.
Я зашагал прямо, будто проглотив спицу, с плотно сжатыми губами, дабы сдержать победоносную улыбку. Я хорошо помнил прошлый прием в этом месте, и теперь вновь явился сюда на матч-реванш. Меня встретил давнишний Даниэль в неизменном красном кафтане и парике. Театральным движением я снял белые перчатки, шляпу и плащ и вручил ему – тот с поклоном принял мои вещи. Я подошел к огромному зеркалу и с удовлетворением осмотрел себя с головы до ног: новый, с иголочки, синий приталенный жюстокор, серый жилет, черный шелковый галстук.
Со вздохом я поправил воротник, томно посмотрев на лестницу, – несомненно, в сей ранний час Элизабет еще мирно спала. Ну ничего – сегодня ей был приготовлен хороший сюрприз. Само ожидание сладостного момента встречи пьяняще ласкало меня, так что я не спешил торопить его, с расстановкой наслаждаясь триумфом.
– Сэр Ричард О’Нилл! – важно произнес Даниэль, распахивая передо мной тяжелые створки дверей хозяйского кабинета.
– А, сэр Ричард! – Рональд Блейк приподнялся с кресла, держа в руках фарфоровую трубку с длинным чубуком. – День в день, час в час! Похвально, молодой человек! Вы умеете соблюдать старые традиции! Садитесь!
С этими словами он с некоторой усмешкой молниеносно оглядел мой внешний вид и показал на кресло возле камина. Я, продолжая держать прямую осанку, важно опустился в его мягкие объятья. Даниэль бесшумно поставил перед нами поднос с чашками кофе.
– Благодарю, – церемонно сказал я и, взяв чашку, с удовольствием пригубил ароматный напиток. – Итак, сэр Рональд, вот мы и встретились снова.
– Я слушаю вас, – Рональд затянулся и выпустил клуб душистого дыма.
– Предлагаю для начала сыграть. – Я хитро уставился ему прямо в глаза. В ответ он прищурился и едва заметно усмехнулся:
– Вист, покер, преферанс? Что пожелаете!
– Предлагаю партию в шахматы, – ответил я. – Вы играете в шахматы?
– Не профессионал, но люблю эту игру, – сказал Рональд. – Значит, партию желаете?
– Партию, – ответил я, – так точно!
Тотчас же перед нами возникла прекрасная доска, обрамленная красным деревом, с выточенными из кости изящными фигурами.
– Черные, белые? – спросил Рональд.
– Черные, – ответил я. – Мой цвет.
– Как ваш отец? – спросил Рональд, делая первый ход.
– Я был некоторое время за пределами Ливерпуля, – ответил я, делая свой. – Поэтому мы уже две недели как не встречались. Сразу по приезде – к вам. Но, судя по всему, его положение существенно поправилось за последнее время.
– Приятно слышать, – ответил Рональд, – что у старого знакомого все налаживается.
Некоторое время мы играли молча.
– А как здоровье несравненной мисс Элизабет Блейк? – поинтересовался я в свою очередь.
– Очень соскучилась, – ответил ее отец. – И рада будет видеть вас. Так что все в ваших руках…
С этими словами он сделал ход епископом. Замысел его угадать было нетрудно: он явно намеревался убрать самые сильные фигуры противника – королеву и обе ладьи.
– Так! – я передвинул коня, и он моментально стал добычей ладьи Рональда.
Рональд засмеялся, показав мелкие, но ровные зубы.
Я сделал новый ход и потерял королеву.
Рональд передвинул епископа на клетку вперед. Нет, в шахматах он явно был слабее меня – и со всего размаха угодил в расставленную мной сеть… Про себя я сказал спасибо матушке, с которой мы еще совсем недавно проводили настоящие баталии за доской.
– Мат! – объявил я. – Вам мат, сэр Рональд…
Рональд от неожиданности даже поперхнулся дымом. Оторопело он уставился на доску – и только тут сообразил, какую ловушку я ему устроил.
– Да! – сказал он, явно раздосадованный. – Мат, черт возьми! Поздравляю!
