— Есть, выполнять, — вытянулся Людов.
В окна госпиталя, сквозь густеющий мрак, сквозь карусель кружащегося крупного снега, были видны два багровых огня, один над другим.
— Ожидается шторм с норд-веста, — объяснил Люсе один из лежащих в ее палате моряков.
Из кабинета начальника госпиталя вышел хирург Дивавин.
— Дежурная! — окликнул Дивавин.
Люся обернулась к нему. Худенькая, чуть сонная, утомленная долгим дежурством.
— Вызывайте добровольцев. Получен приказ хирургу и медсестре выйти на дальний пост, оказать помощь раненым американцам. Ничего серьезного, в масштабе наших событий. У одного шишка на голове, у другого, по-видимому, перелом предплечья. Мог бы управиться и местный санитар.
Небритое, землисто-серое от усталости лицо военврача скривилось в подобие беспечной улыбки.
— Однако — международная любезность… Хирург, как вы сами понимаете, я. Наметьте девушку повыносливее, чтобы не боялась морской болезни.
Люсе вдруг стало холодно, будто в теплую дежурку ворвался штормовой ветер. Всегда на все трудные задания в первую очередь вызывалась сама! Но только вчера вернулась с переднего края, мерзла в сопках, вытащила из-под огня двух раненых, до сих пор ломит от усталости спину и плечи. Нет, нужно отдохнуть, выспаться, теперь очередь других девушек.
Хлопала плохо пригнанная форточка, будто ветер стучался кулаком снаружи. Пожалуй, вызвать Марусю Зуеву: всегда соглашается на трудные задания…
— Зуеву вызвать, товарищ майор медицинской службы? — деловито спросила Люся. — Куда придется идти?
— Неблизко. В поселок Китовый. Давайте срочно ее на пирс.
Теперь Люсе сделалось жарко. Поселок Китовый! Но там Ваня! Только вчера получила от него письмо. Жалуется, тоскует.
— Товарищ майор! Зуеву вызывать долго. Можно я пойду?
Сама не знала, как вымолвила эти слова, думая о штормовом ветре и качке. Услышала свой тонкий, просительный голос, словно чей-то чужой.
— Сами вызываетесь? — Дивавин явно удивился. — Ну, знаете… Когда качнет вас в заливе…
— Я не боюсь, — сказала Люся, чувствуя, как кровь отливает от сердца. Очень боялась качки, хотя ни разу еще не попадала в настоящий шторм.
— В таком случае собирайтесь. Оденьтесь потеплее, — сказал озабоченно хирург.
Внизу, в конце чернеющего затоптанным, раскисшим снегом причала, качались очертания белого катера командующего. Краснофлотец в тулупе, в шапке, надвинутой на глаза, стоял у застекленной рубки, с трудом удерживая отпорным крюком качаемый прибоем кораблик.
Звучно чавкали волны, набегая на бревна причала. Сквозь рубочное стекло катера смутно маячило лицо в больших очках под сдвинутой почти к самому носу меховой шапкой.
Люся спрыгнула на скользкую покатую палубу.
За ней осторожно спустился хирург.
И сразу застрелял мотор, краснофлотец поднял отпорный крюк — пирс исчезал в темноте.
Человек в очках сидел молча, засунув руки в рукава шинели, сгорбив узкие плечи. Дивавин тяжело вздохнул, садясь на скамейку рядом с ним:
— В общем, предстоит нам уютная ночка! А вы вот что, медсестра, ваш диванчик свободен, ложитесь, вздремните, пока есть возможность. Можете рассматривать это как боевой приказ непосредственного начальства.
Люся покорно вытянулась на упругой скамейке, взлетающей вверх и тотчас мягко оседающей вниз.
— В своей интересной и очень популярно написанной книге «Эволюция физики», — услышала она чуть хрипловатый голос человека в очках, — Альберт Эйнштейн говорит, что самая фундаментальная проблема, не разрешенная в течение тысячи лет, — это проблема движения. Находясь на этом катере, мы можем убедиться…
Люся так и не дослушала, в чем удалось убедиться человеку в очках.
Катер качало все сильнее, от каждого рывка замирало под ложечкой, над головой слышались звучные шлепки водяных струй, пена стекала по выпуклому смотровому стеклу рубки.
Засыпая, думала совсем о другом: о том, как удивится и обрадуется Ваня когда, добравшись к утру до Китового, она вдруг появится перед ним. Если, конечно, удастся добраться до Китового сквозь эту сумасшедшую, душу выворачивающую пляску волн.
Глава шестая
ПОСЛЕДНИЙ СОН КАПИТАНА ЭЛИОТА
— К сожалению, нам придется прервать отдых капитана Элиота, — бодро сказал Людов, смахивая с лица мокрый снег.
Он чувствовал себя до конца вымотанным, после пятичасового перехода из главной базы в Китовый, когда катер то вздымался почти вертикально к низкому штормовому небу, то как бы нерешительно начинал проваливаться и вдруг резко падал набок, так что в смотровом стекле не было видно ничего, кроме иссиня-черной воды, перевитой зыбкими канатами пены.
Два раза старшина катера предлагал вернуться в базу, и каждый раз возникало острое желание послушаться его, прекратить этот фантастический танец, попробовать другой способ добраться до Китового. Но оба раза Людов, взглянув на доктора, угрюмо забившегося в угол рубки, на беспокойно дремлющую на диванчике Люсю, делал резкий отрицательный жест, и старшина снова склонялся над рулем, всматриваясь в обезумевший фарватер.
И вот наконец выбрались на скалы Китового, чувствуя, что эти скалы как бы подражают катеру, будто уходят из-под ног.
Уже рассвело. Сопки, одетые тонким снеговым покровом, черные наверху, с пятнами пожелтевшей осенней зелени по склонам, величественно вздымались в тускловатом свете невидимого солнца. Тропка круто вела вверх, ноги скользили по тонкому слою уже начавшего таять снега.
На причале прибывших встретил командир батареи. Отвечая на вопрос Людова, прокричал сквозь свищущий в ушах ветер, что капитан Элиот находится в отведенной ему каюте. Уже с вечера не показывался оттуда.
— Может быть, сперва чайку выпьете, товарищ майор медицинской службы, согреетесь немного? — наклонился лейтенант Молотков к Дивавину, угрюмо карабкавшемуся вверх.
— Хорошо бы горячего чайку! — ответил вместо военврача Людов. — Однако сперва нужно побеседовать с капитаном. А товарищ майор заодно и руку ему посмотрит.
Он перехватил удивленный, укоризненный взгляд Молоткова, сообразил, что нарушил священную субординацию флота, ответив вместо старшего по званию.
— Простите, товарищ майор, не возражаете против такого варианта?
— Не возражаю, — буркнул Дивавин. Шагал, глубоко засунув руки в карманы шинели, вобрав голову в плечи, сзади мотался замызганный обвисший противогаз — обязательная принадлежность каждого военного в те дни.
— Меня из-за кого сюда вызывали? — спросил хирург Молоткова.
— У капитана сломана рука, у матроса ушиб головы. Им наш санитар оказал первую помощь.
— И из-за этого тащили меня сюда, когда в госпитале работы полно! — Дивавин с отвращением взглянул на Молоткова, словно юный командир батареи был виноват во всем.
