Фьюри крякнул:
– Насколько мне помнится, войну выиграли мы, разве не так?
– Рассыпаться! – рявкнул Роджерс. – Дайте ей как можно больше целей! Всем укрыться, но не открывать огонь! Может, она не среагирует, если не почувствует угрозы.
Подчиняясь, агенты рассеялись, удаляясь друг от друга и от убыстряющейся металлической волны. Сначала она так и двигалась прямым курсом. Но потом она разделилась на части, числом двенадцать, и каждая из них приобрела в скорости столько же, сколько потеряла в весе. Было трудно сказать, движутся ли они по инерции или кем-то направляются – пока каждая часть не повернула в сторону одной из убегающих фигур.
Фьюри напрягся и наклонился вперед.
– Черт возьми.
Треугольники достигли бы более медлительных агентов за секунды. А еще секундой спустя – всех остальных.
Роджерсу страстно хотелось быть там, где его улучшенное тело делало задержку между мыслью и действием несущественной. А отсюда, к тому времени, когда он отдаст приказ, будет уже слишком поздно.
– Нужно ее отвлечь более серьезной угрозой. Коптер-Один, приготовьтесь открыть огонь…
Не успел он закончить, как картинка Джейкобса повернулась в сторону набегающей волны… впрочем, вблизи острые режущие края выглядели чем угодно, но только не волной.
– Джейкобс, что ты делаешь?
– Создаю более серьезную угрозу.
В кадре показался ствол его оружия.
Роджерс застонал.
– Убирайся оттуда!
Вспышки выстрелов, свист пуль и искры, когда они ударяли в металл. Как будто обучаясь, в этот раз конструкция реагировала быстрее. Остальные одиннадцать волн повернули в сторону двенадцатой, дав передышку другим агентам.
Но не Джейкобсу.
Он продолжал стрелять. Пули не действовали. Роджерс смотрел, как стена сверкающих граней надвигалась ближе и ближе к открытой позиции Джейкобса. Коптер только начал подъем, когда экран агента погас.
Джейкобс был выведен из строя, его состояние неизвестно. Угроза ушла, и робот уже возвращался к остальным. Роджерс продолжал отрывисто отдавать приказы:
– Не упустите шанс! План эвакуации «Два-Бэ».
Видя страдание у него на лице, Фьюри накрыл рукой комм и сказал:
– Ты сделал бы то же самое.
Роджерс накрыл его руку своей.
– Я мог бы выжить.
Вернувшись к мониторам, он наблюдал, как оставшиеся агенты добегали до флаеров.
– Не взлетать! Вы видели, что случилось с дроном. Вытащите пилотов и направляйтесь к периметру.
Агенты почти выдрали пилотов из сидений. Робот перегруппировался, его детали трепетали, готовые к новой атаке. Но, как будто доказав свою правоту, он не двигался.
Роджерс снова выключил свой микрофон.
– Если бы я был там, я мог бы…
– Заразить весь мир? Подумай, как бы ты себя чувствовал после этого.
– Да. Правильно. Но это, Фьюри, – смотреть на все это на экранах вместо того, чтобы быть там… – как ты занимаешься этим каждый день?
– Потому что я должен. Дает представление о том, почему я не очень озабочен дырками в структуре командования. – Громкий писк заставил их обернуться к экранам. – И между прочим, ситуация, видимо, налаживается. Прибыл твой старый друг. Ставлю что угодно, что он тоже не собирается подчиняться приказам.
В комме зазвучал знакомый голос:
– Эй, старик. Я слышал, у тебя грипп или что-то такое, так что решил присоединиться.
Облегчение Роджерса было осязаемым.
– Тони?
8
Если все умрут, некому будет мучиться вопросами или раздумывать о своем существовании. Некому, кроме меня
На мониторах появилось две новых картинки. На одной была видна линия взрывов, создающая пылающую стену между роботом и бегущими агентами. Вторая показывала лицо Тони Старка, гениального уже не мальчика, который унаследовал внешность, интеллект, компанию и богатство отца. Его глаза скакали и скакали по данным о состоянии его костюма, иногда он отрывался, чтобы посмотреть в камеру.
– Нужно передать это нацистским ученым. Они действительно… – он оборвал себя. – Нет, хорошенько подумав, я не собираюсь ничего им передавать. Разве что их посмертную задницу. Или задницы? Какая тут правильная грамматическая конструкция?
Его сумбурный способ изъясняться создавал впечатление, что он поглощен собой и ни на чем не сосредоточен. Определенно, Старк был поглощен собой, но Роджерс давно выяснил, что его друг Мститель очень далек от такой рассеянности. Он был сосредоточен на всем сразу.
Просто его речь не поспевала за мыслями.
Даже красно-желтая раскраска его брони была тщательно подобрана: Железный Человек выглядел как бушующее пламя. Камеры наблюдения показывали, как оно струится через павильон, выстреливая десятки миниатюрных снарядов в колеблющееся море треугольников.
Роджерс собирался сказать ему о павшем агенте, но Старк обошел его:
– Погодите звонить миссис Джейкобс. Этот броник выглядит лучше, чем мы думали. У него еще есть пульс. Эй, Фьюри, если он выкарабкается, ты объявишь ему выговор за неподчинение приказам, или дашь премию за спасение жизней?
– То и другое, – ответил Фьюри, не в силах спрятать ухмылку от этой новости. – Старк, напомни мне, почему ты единственный, у кого всегда есть вторая камера, показывающая твою рожу?
Подхватив неподвижное тело Джейкобса, Железный Человек непринужденно ответил:
– Потому что я такой симпатичный? Нет, для этого есть куча фотографий.
Роджерс озвучил ответ, который всем им был известен:
– Визуальные данные системы жизнеобеспечения. Костюм может двигаться практически сам по себе, так что это способ определить, жив ли ты там, если другие данные не поступают.
Старк широко улыбнулся:
– Видишь? Старина Кэп давно знаком со мной.
Он завис, чтобы лучше осмотреть металлическое поле. Конструкция пока не нападала, но ее части скрежетали, как тысяча металлических зубов. Когда Железный Человек снизился, Роджерс опять что-то почувствовал в печенках.
– Осторожно. Она может быть довольно шустрой.
Щупальце взвилось, все еще неуклюже, но гораздо быстрее. Однако вовсе не достаточно быстро. Старк сдвинулся вбок так внезапно, что казалось, что он пропал из одного места, чтобы появиться в другом.
– Нравится? Хакуна матата. Я надеялся на такую реакцию. Я не могу сразу порвать ее всю, но теперь можно попробовать вот что.
Из его ладони вырвался поток энергии. Пойманные статическим лучом треугольники заскрипели и деформировались, оказывая сопротивление.
