– А инквизитор? – поинтересовался насмешливым тоном Роберто. – Неужели слуга Господа смирился так легко?
– Слуга Господа… скорее ужо Диявола… А чего бы ему не утешиться, если Джованни Саджино дали полную власть? – горько усмехнулся проводник. – И теперь, костры в бергамских землях горят чуть ли не каждую неделю.
– А разве нет светского суда или власти? – спросила Мишель, вспомнив из курса школьной истории что-то про Великую инквизицию. – Если я не ошибаюсь, то церковь не имеет права самолично решать вопросы жизни и смерти еретика.
– Так-то оно так, – подтвердил Орсино, – Совет Светлейших строго контролирует суды Священной Церкви, но при этом венецианцы дали полную свободу инквизитору Саджино за то, чтобы тот молчал и не мешал разрушать и перестраивать город по их усмотрению. Кто ж не польстится? Вот и полыхают костры… Ох, и сколько ужо ведьм и колдунов было сожжено. И малых, и старых. Никого не пожалел… Пальцев рук и ног не хватит.
– Но ведь это ужасно! – содрогнулась Мишель, представив отчаяние людей, которых вели на мученическую смерть.
– Тшшш, это вон там, – Орсино показал пальцем на серый массивный дом. – Резиденция подесты, а в соседнем доме… ну что рядом с ним… вход в темницу. Раньше при монастыре была тюрьма для еретиков, но теперь временно сюда грешников переместили… Вы точно хотите сюда? А то лучше утром полюбуетесь?..
– У нас нет времени, – отрицательно покачала головой Мишель.
– Ну тогда, – пожал широкими плечами Орсино, не понимавший, почему странные люди стремятся попасть в самое логово инквизитора, – пошли. Только тихо. Там охрана. Погасили бы факел, поберечь его надобно. Там и своих хватает.
Пройдя широкий двор и стараясь сделать это как можно незаметнее, они спрятались за одной из колонн длинной галереи. Как и сказал проводник, возле двери находилось двое солдат. Они стояли, облокотившись на копья, и дремали. О том, чтобы проскочить незаметно мимо них, не было и речи. Нужно было найти способ отвлечь их внимание и спуститься в подвал.
– Ну что, – задумчиво поглядев на Мишель, спросил Роберто, – есть идеи, как попасть вовнутрь?
– Надо подумать, – барабаня пальцами по каменному столбу, прошептала молодая женщина.
Затем Мано повернулась к Орсино и, смерив его взглядом сверху вниз, спросила:
– А у тебя нет денег?
– Денег? – вытаращив глаза, переспросил он.
– Да, денег… монет.
– Ну… есть немного, – потрогав пояс, на котором висел мешочек, ответил Орсино.
– Дай их мне! – приказным тоном произнесла Мишель.
– Еще чего, – буркнул проводник, отступая. – Это все, что у меня осталось. А жить-то как?
Видя, что мужчина заупрямился (да и как было не упрямиться, если в животе пусто), молодая женщина открыла мешок, в котором лежала сумочка, и достала оттуда небольшую вещицу.
– На, возьми, – протягивая крестьянину плоскую круглую штуковину, сказала Мишель. – Уверена, что за нее ты получишь большие деньги.
Проводник покосился на предмет и осторожно взял его.
– А это чего же? – крутя вещь в руках, спросил Орсино.
– Да ты открой ее, тогда и увидишь, – слегка улыбнулась журналистка, видя недоверие средневекового человека. – Вот эта кнопочка.
Нажав на нее, Орсино чуть не выронил предмет из рук от удивления.
– Это…
– Это карманное зеркало, – подсказала ему Мишель. – Единственное в своем роде в вашем… в этом времени.
Не отрывая взгляда от миниатюрной вещицы и прикидывая, сколько он может получить денег с сеньора Кальбио, известного в Бергамо торговца, мужчина протянул мешочек с монетами.
– Зачем они вам, мадемуазель? – осведомился Роберто, не особо понимая ход мыслей спутницы.
– Сейчас увидите, – шепотом проговорила журналистка и, подобрав небольшой камешек, бросила его в сторону стражи.
Звук падения эхом разнесся по длинному коридору галереи. Мано не промазала.
– Что это? – испуганно озираясь по сторонам, прошептал проводник, пряча на груди драгоценный подарок.
– Тихо! – скомандовала Мишель, прижавшись к столбу и приложив палец к губам.
– Эй, Джулио, скотина ты этакая, опять спишь на посту, – проворчал первый стражник.
– Ой ли, Калвино, сам заснул, а на меня сваливаешь, – огрызнулся второй, протирая глаза. – Вечно ты ко мне цепляешься. Вот скажу сеньору Луиджи, он тебя охранять хлев отправит.
– Это я скажу сеньору Луиджи, как ты по ночам в окна к порядочным дамам лазаешь.
– Да вовсе и не лазаю, а они сами меня приглашают, – раскатистый бас полностью заполнил галерею.
– Нет, чтобы вместе пойти сейчас к сеньорите Кэприсии, – пробурчал Калвино, – так нет, приходится старую ведьму караулить.
– Ой, не упоминай про нее. Ты видел колдунью? Какие у нее глаза, волосы дыбом встают.
– Согласен, зрелище не из приятных. То ли дело глаза моей Мими… Хорошо, что старую каргу сегодня утром сожгут. Надо ж, чего натворила с бедными людьми!
– А как ты думаешь, ведьма не может и на нас порчу навести? – озираясь на дверь, спросил Джулио.
– А что она может, пройдя через пытки многоуважаемого сеньора Саджино? Только молча сидеть и ждать решения своей участи. Не бойся, я же с тобой, – хлопая его по спине, ответил Калвино.
– Ой, – побледнев, перекрестился Джулио, – не знаешь, кто страшнее: ведьма или господин инквизитор. Когда он смотрит на тебя, прямо мурашки по коже. Не человек, а Дьявол!
– Эй, ты думай, что говоришь, – строгим голосом предупредил напарника первый стражник. – У него везде уши. Так что помалкивай… А это еще что такое?
В ночной тьме раздались звуки падающих монет.
– А ну-ка, дай я посмотрю, – проговорил Джулио и, облокотив щит и копье о стену, приблизился к тому месту, откуда был слышен звук.
– Ой, да это же деньги! – воскликнул стражник.
– Эй, без меня не тронь! – закричал второй и бросился к Джулио, опасаясь, что тот соберет монет больше, чем он.
– Роберто, скорее! – прошептала Мишель и, обойдя столб с другой стороны, подбежала к двери, ведущей в подземелье. Граф Суардо проследовал за ней. Не прошло и пяти секунд, а путешественники во времени уже скрылись из виду. Что же касается Орсино, то тот, воспользовавшись суматохой, быстро пересек двор и скрылся в темноте…
Глава 26
В уютно обставленной комнате возле горящего камина сидел мужчина, одетый в белую рясу, какие обычно носили доминиканские монахи, подпоясанную кожаным поясом с висящими на нем четками, в такого же цвета скапулярий и черную пелерину. Поселившись в доме епископа шесть месяцев назад, Джованни Саджино настолько освоился в нем, что чувствовал себя полноправным хозяином. Многочисленная свита инквизитора находилась при нем, и все расходы на ее содержание легли тяжким бременем на церковный приход. Но чем дольше длилось пребывание Саджино в Бергамо, тем чаще слышался ропот монахов, уставших от наглого поведения прислужников Дьявола или «антиеретического молота», как за глаза называли инквизитора не только простолюдины, но и церковнослужители.
