31
В комнате ожидания мама обняла Бруно. Затем пожурила и снова обняла. А после еще раз пожурила.
– Мне нужно увидеться с папой, – сказал мальчик. – Поехали в больницу!
– Папе нужен отдых. Мы поедем к нему позже.
– Обещай мне, что с ним все будет в порядке.
– Конечно, мой ангел! Мне позвонят, если будут какие-то изменения.
Бруно с неохотой удовлетворился этим объяснением.
– Дин здесь, – сказала мама. – Он с удовольствием увидится с тобой.
Бруно сказал, что мама – тонкий психолог. Он согласился при условии, что позже она позволит ему позвонить.
* * *
Дин похудел.
Мальчики сидели на желтом диване, цвет которого напоминал солнце из мультиков. Бруно спросил друга, как ему удалось вернуться в Брайтон.
– Я сказал, что не буду есть, пока мне не позволят увидеться с папой, – объяснил Дин.
– А что случилось с твоей шеей? – спросил Бруно, обратив внимание на повязку.
Дин пожал плечами и отвернулся.
Бруно про себя проклинал ограниченность собственного словарного запаса. Он не мог выразить словами то, что хотел сказать другу. Бруно решил дать Дину возможность вести беседу. Мальчики сидели в тишине, переживая слишком сложные для их лет эмоции.
В желтой комнате были компьютеры и телевизор с плоским экраном, вмонтированный в стену. Бруно догадался, что это что-то вроде медиакомнаты, хотя не был уверен, кто чаще ею пользуется: полиция или журналисты. Кулер время от времени издавал булькающие звуки.
– Мне нужно позвонить, – сказал Бруно, заметив телефон над огнетушителем.
Оператор соединил его с больницей.
– Я могу поговорить с Джимом Глью? Я не знаю, в какой он палате. Это его сын.
Бруно перевели на другую регистратуру. Голос женщины был глубоким, а сама она была абсолютно глуха к его протестам. Бруно сказал ей, что не может соединить ее со своей мамой.
– Все в порядке? – спросил Дин, когда его друг снова сел на диван.
– Думаю, да, – ответил Бруно, не желая обременять его своими проблемами.
По телевизору закончилась передача о реках и птицах, транслировавшаяся с субтитрами. Начался выпуск новостей. Мальчики смотрели на экран, не в силах отвести от него глаз. Появилась фотография Терри Раттера. Это была чудовищная фотография, которую СМИ показывали в последнее время, – свирепая физиономия, которая могла принадлежать только преступнику.
Сегодня Бруно заметил перемены, произошедшие во внешности отца Дина. Его нос был уже не таким заостренным. Когда-то полные щеки теперь ввалились. Это было лицо человека, переживающего эмоциональное потрясение. А крепкие челюсти словно сдерживали его, не давая окончательно сломаться.
Возможно, Дин впервые увидел на телеэкране изображение отца. Мальчик заплакал.
– Он не убийца, – сказал Бруно, желая успокоить друга.
– Для тебя это все игра! – сказал Дин, и это обвинение крайне удивило Бруно. – Представь, если бы это был твой отец…
Дин еще сильнее заплакал и начал задыхаться, когда на экране появилось изображение его мамы. На фотографии Поппи была запечатлена на отдыхе, в белой кофте и с бокалом вина. Дин сидел рядом с ней, но его изображение затемнили. На экране снова показали фотографию Терри Раттера, с искривленными губами, словно он шипел. Надпись внизу гласила: «Обвиняется в убийстве жены».
– Не плачь, – сказал Бруно. – Эти новости уже устарели!
Как можно деликатнее он рассказал другу о том, что убийца найден. Бруно хотел добавить, что именно он нашел орудие убийства за шкафом в гараже Саймона Симнера, но промолчал, подумав, что это прозвучит как хвастовство. Об этом Дина должна проинформировать полиция.
Бруно еще раз прокрутил в голове убийство, начав с перепалки между мамой Дина и Саймоном Симнером. Мальчик попытался представить, как Саймон провел день, тревожась и строя планы.
Он, должно быть, рассмотрел все ужасные варианты. Если бы он ничего не предпринял, то в полночь на него обрушился бы топор.
Поппи Раттер обратилась бы в полицию, и извращенец был бы обнаружен.
«Человек в отчаянии более склонен к убийству», – подумал Бруно, так и не вспомнив, его ли это цитата или чья-то еще. Возможно, Саймон прокрался к Раттерам через калитку в саду, прошел по лужайке. Встретился с мамой Дина на кухне и забил ее до смерти скалкой.
– Когда я увижу папу? – спросил Дин.
– Не знаю.
Дину понадобилось время, чтобы переварить ответ. На запястье друга Бруно увидел красные следы, похожие на укусы.
– Ты уверен, что мой папа не убийца? – спросил Дин, очень внимательно посмотрев на Бруно. – Мне снятся кошмары о том, как он это делает…
– Уверен, – ответил Бруно как можно более доброжелательно. – Саймону Симнеру через несколько часов предъявят обвинение.
Национальная программа новостей закончилась, и начались местные новости. На экране телевизора снова появилась фотография отца Дина. Теперь она была не зеленоватой, а скорее желто-коричневой.
– Я боюсь папу, – тихо признался Дин.
– Он невиновен! – как можно убедительнее сказал Бруно.
– Мне нужно его увидеть, но я его боюсь!
Мальчики молча уставились на экран. Сейчас показывали дом Дина, окруженный полицейской лентой.
– Я больше не хочу туда возвращаться, – сказал Дин. – Я могу остаться у вас?
– Да, – ответил Бруно, хотя и не был уверен, что это так.
Камера снова показала изображение Терри Раттера.
– Мне нужно кое-что тебе сказать… – начал Дин.
– Давай.
– Я был у тебя в комнате той ночью, когда все произошло, верно?
– Да.
– Я проснулся среди ночи. Ты спал. Мне хотелось пить, поэтому я пошел вниз и выпил на кухне стакан воды. Я уже собирался подняться обратно, но тут услышал на улице шум.
– Какой шум?
– Похожий на злое ворчание. Поэтому я прокрался в гостиную и выглянул в окно. И… – Дин замялся.
– Продолжай! – подбодрил его Бруно. – Ты можешь мне доверять.
– Это был мой отец. Он шел по тротуару, качаясь из стороны в сторону.
– Он был пьян, – сказал Бруно. – Пьяные обычно так и ходят. В котором часу это было?
– Очень поздно.
– Хорошо.
– Есть еще кое-что, – неохотно продолжил Дин. – Милдред тоже была на улице. И… в общем, папа попытался ее пнуть.
– Попытался?
– Он не попал по кошке и упал. Я подумал, что, наверное, поэтому Милдред пропала. Прости, что не сказал тебе об этом раньше.
