Везувий, прекрасный и грозный, стер с лица земли Помпеи, – провинциальный городок могучей империи, – укутав навеки толстым слоем пепла его сады и виноградники, изящные виллы, мраморные фонтаны, оливковые рощи и большой прямоугольник форума
[37]
с храмом Юпитера, похожим на этрусские
[38]
святилища, храмом Аполлона, покровителя муз, и базиликой,
[39]
театрами и знаменитыми термами, школой гладиаторов и амфитеатром, над которым сливались воедино восторженные крики зрителей и последний вздох умирающих, кровь и золото, гибель, восторг и наслаждение… Огнедышащий вулкан дописал эту страничку жизни мужчины и женщины из Рима, по-своему… В порыве, в движении, в расцвете. В ожидании…
– Что это за огонь? С какой силой вырывается огненный смерч из жерла горы! Это проснулся вулкан? Везувий! Ну, конечно! Как он сразу не догадался?.. О, Боги! Нет! Зачем падают эти камни?! Они такие острые, такие тяжелые…
Сервий подставил руки, но обвал не прекратился… камни посыпались сквозь… Он не смог остановить их… Где его тело, некогда сильное и непобедимое? Откуда над ним столько земли и камней?
Что со мной? Почему я здесь? И кто я?..
Терция, отрада моего сердца, как ты могла быть такой неосторожной? Почему ты не спряталась? Почему не спасла себя? Почему покрыты пылью твои черные волосы, рассыпавшиеся по мостовой? Я не могу больше поднять тебя, унести отсюда, из этого страшного места, в спокойную прохладу олив, где ты дарила мне минуты забвения, сладостные, как сон уставшего воина, и где я понял, что весь мой мир – всего лишь тень от твоих ресниц…
…Что это за шум? Как будто кто-то пытается вынуть стекло? Инстинкты сработали раньше, чем он успел проснуться. Сиур вскочил, собранный и настороженный, стряхнув остатки сна. Боже! Ему все еще было трудно дышать! Его засыпало в тех проклятых катакомбах?.. Но сейчас все по-другому. Опасность иного рода. Он в каком-то доме… И кто-то пытается проникнуть в этот дом… явно без его на то согласия. Ему не нравится, когда люди ведут себя невежливо. Стоит их немного проучить.
Сиур неслышно встал и принял единственно верное решение.
Две длинных тени скользнули через светлеющий проем окна, замерли и прислушались… Плотная густая тишина наполняла пространство чужого дома, словно вата. Ни звука, ни скрипа… даже сверчки уснули в предутренние часы. И человек тоже крепко спит. Ему не суждено будет проснуться этим утром. Во всяком случае, не в этом мире… Одна из теней едва слышно хихикнула.
Вместо двери в комнату, где спит опасный незнакомец, с которым им велено расправиться, висит самодельная вышитая портьера – это они выяснили днем, когда дома никого не было. С таким «клиентом», как этот, надо держать ухо востро. Вон как разделался с Коляном и ребятами! А они не салаги. Теперь осечки быть не должно. Они хоть и провинция, но шутить с собой не позволят! Пора утереть нос столичным.
Одна из теней прислонилась к стене у проема, слившись с темнотой. Вторая осторожно приподняла портьеру и скрылась за ней. Послышался какой-то шелест, и все стихло.
Человек, оставшийся снаружи, долго ждал, но так ничего и не дождался. Из комнаты не доносилось ни звука. Его напарник, нырнувший за портьеру, как будто испарился.
– Что за черт! Где он застрял? – Человек снаружи напряженно прислушивался к происходящему в комнате, не зная, что ему предпринять. То ли посмотреть, в чем дело, то ли убираться подобру поздорову? Бросить товарища – само по себе дело дрянь, а не выполнить указание шефа еще хуже. Пожалуй, придется рискнуть.
Незваный гость еще немного постоял… Отодвинув портьеру, он вглядывался в темноту комнаты. Глаза, уже привыкшие, различали кровать, на которой вроде кто-то лежал. Спящий или мертвый? И то, и другое не опасно. Но где, в таком случае, напарник? На полу, между дверным проемом и кроватью, что-то чернело. Рассмотреть, что, – оказалось невозможно. Человек постоял так некоторое время. Ничто не шелохнулось, все оставалось на своих местах. Однако, нужно что-то делать? Он еще раз обвел взглядом пространство комнаты – ничего угрожающего, – и бесшумно проник внутрь.
Сиур прыгнул сверху, уже не таясь, – услышал, как хрустнули шейные позвонки второго, точно так же, как у его товарища, распростертого на домотканом половике между стеной и кроватью. Ну почему люди не могут оставить друг друга в покое? Откуда это стремление насолить ближнему своему, которого завещано в общем-то «любить, как самого себя»?
Он с сожалением посмотрел на два тела, бесформенной темной массой распластанные на деревянных досках, и в очередной раз подумал, что быть невежливым – это чревато. Уважение к людям надо воспитывать с детства, тогда жизнь гораздо безопаснее, а вовсе не наоборот, как думают некоторые. Вот и еще двое из них убедились, что лучше вести себя хорошо.
Пожалуй, дядя, который посылает этих бестолковых ребят, сам нуждается в уроке хорошего тона. Иначе с ним хлопот не оберешься. А лишние хлопоты Сиур не любил. У него есть еще пару часов до восхода солнца, чтобы развязать себе руки и освободить время для того, зачем он сюда приехал. Всего делов-то осталось на день, а если мальчики будут все время путаться под ногами, то он увидит Тину на целые сутки позже. А такого он не может позволить, чтобы кто-то помешал ему встретиться с любимой женщиной! В жизни нужно использовать каждый миг. Извержение Везувия тому наилучшее подтверждение! Этот неожиданный вывод почему-то развеселил его.
Сиур улыбался, сам не зная, чему, оставляя без сожаления свое временное пристанище в обманчиво тихом городке на берегу чудесной речки. По которой так приятно, наверное, кататься на лодке, особенно на рассвете, когда все тонет в розовом тумане, мимо заросших купавами и лютиками берегов, с которых старые ивы опустили свои ветки до самой зеркальной глади воды…
За забором домика, в зарослях боярышника и калины, человек в джинсах, футболке и кепке с длинным козырьком, с облегчением вздохнул, увидев, как Сиур запирает дверь веранды и кладет ключи под вторую ступеньку крыльца.
«Дядя», по милости которого могло не состояться в нужное время свидание мужчины и женщины, крепко спал. Его звучный храп раздавался по всему добротному, хорошо обставленному дому, снабженному новейшими достижениями бытовой техники, а также прочими благами, доступными далеко не каждому. В гостиной, у работающего телевизора, дремал дюжий охранник. Он бодрствовал всю ночь, и теперь едва держался в ожидании смены.
В открытые окна врывались утренний ветерок с запахом дыма, громкое чириканье птиц. На соседнем дворе звонко кукарекал петух. Дед, который ухаживал за садом, сжигал у забора собранные сучья, ветки кустов. Охранник сладко потянулся, зевнул, и… увидел хозяина, спускающегося со второго этажа с недовольной миной.
