– А его нет. Пантелеймон Аркадьевич приболел. Но я готова вас выслушать.
– Видите ли, я по личному делу… – Влад понял, что дама не против пококетничать, и решил этим воспользоваться. – Я друг покойного Евгения Ковалевского, – он вздохнул с горестным выражением на лице, – Мы сотрудничали. А теперь… возникла проблема. Вы понимаете, о чем я говорю? Может быть, Пантелеймон Аркадьевич чем-то поможет?
Рита от напряжения вытянула ярко накрашенные губы трубочкой. Конечно, она знала Евгения. Какое ужасное убийство! Бесчеловечно! Она была на похоронах, вместе с хозяином. Если этот молодой человек имел дело с Ковалевским, то Пантелеймон Аркадьевич, возможно, согласится ему помочь. Во всяком случае, лучше быть с ним полюбезнее. Она снова улыбнулась, но, вспомнив о смерти Евгения, тут же стерла улыбку и потупила хитрые глазки.
– Непременно, непременно поможет! Как жалко Евгения. Какой был чудесный специалист, какой человек! Всегда поздравлял меня с днем рождения! Единственный сын у матери… Мы все поражены этой трагедией. – Она притворно шмыгнула носиком. – А Пантелеймон Аркадьевич просто заболел от всего этого кошмара. На него столько сразу свалилось! Не успели похоронить Евгения, как новая беда.
– Что вы говорите! Еще что-то случилось? – Влад насторожился, как гончая, почуявшая след. – Правду говорят: беда одна не ходит. – Он сочувственно уставился на женщину, мысленно заклиная ее продолжать. Впрочем, это явно было лишнее движение. Риту уже «понесло».
– Знаете, какое несчастье еще приключилось? – она понизила голос и придвинулась поближе к Владу. – Сын Пантелеймона Аркадьевича заболел, ни с того, ни с сего. Вдруг начал тени собственной бояться, сон потерял, похудел килограмм на десять. Что делать? Уж мы его и так, и сяк убеждали… Попа даже привозили к нему на квартиру, освятили там все, ладаном обкурили. Свечу из знаменитого какого-то монастыря по всем комнатам носили… А толку что?.. Он как шарахался от каждого шороха, так и шарахается. Прямо ужас какой-то! В каждом углу ему то ли черти, то ли нечистая сила какая мерещится. Жутко смотреть на это…
– Может, он пьет много?
– Что вы! Какое там! У него здоровье хилое. То есть пить-то он пьет, но не столько, чтоб с ума сойти от водки. Вы что, думаете, у него белая горячка? Не-е-т… Выпивает он как все, запоями не страдает.
– Кто ж тогда его так испугал? – Влад почувствовал, что сейчас узнает нечто важное, то, что поможет ему пролить свет на события последних дней.
– Вы знаете… – Женщина нервно оглянулась, хотя в кабинете хозяина, где они разговаривали, никого больше не было. – Пантелеймон Аркадьевич очень мне доверяет. Мы с ним давно вместе работаем. Когда-то он был заведующим отделом ювелирного магазина, а я старшим продавцом. С тех пор наша взаимная симпатия только крепла. И здесь я часто за него работаю, если он в отъезде или так что-нибудь…заболеет, например, как сегодня. Поэтому он со мной может поговорить о том, что его волнует. Должен же человек душу облегчить?
– Еще как должен, – подумал Влад, а вслух сказал, – Это очень редкое душевное качество – уметь выслушать ближнего. Людям так не хватает искреннего участия. От этой нашей черствости все инфаркты и инсульты происходят.
– Да, да, как вы правы, как правы! – Рита закивала головой, теребя толстую золотую цепочку на шее, – подарок Пантелеймона Аркадьевича на день рождения, который они отмечали вместе в ресторане, как раз перед этим ужасным несчастьем с Ником.
– А когда вас готова выслушать прекрасная женщина, это вдвойне приятно! – проникновенным голосом сказал Влад, наклоняясь ближе к собеседнице. Он вдруг подумал, что она может ничего больше не рассказать, и решил срочно принять меры. Впрочем, они явно оказались излишними. Просто он не знал Риту: когда она начинала говорить о чем-то, остановить ее было очень трудно, практически невозможно.
– Ах, эти дети, с ними столько хлопот!
Она покраснела от удовольствия, что такой импозантный мужчина оказывает ей внимание. Какой он вежливый! «Импозантный» – это была высшая оценка, которую мог заслужить мужчина у этой тертой жизнью столичной дамочки. Влад мог поставить себе «пять с плюсом».
– Боже, вы представляете себе? Ника пришлось отвезти в психбольницу!
– Неужели до этого дошло? – притворно удивился Влад. – Но почему? Он что, представляет опасность для окружающих?
– Насчет окружающих не могу сказать… Хотя, нет. Бедняжка настолько перепуган, что сам себя боится! Вообразите, что взрослый парень прячется под кроватью или запирается в ванной, и никакими силами невозможно его оттуда вызволить – кричит не своим голосом, цепляется за все, что попало. Пантелеймон Аркадьевич испугался, что в таком состоянии он может причинить себе вред, вот и вызвал скорую помощь.
– А что врачи говорят?
– Боже, что сейчас знают врачи? Они сами спрашивали у Пантелеймона Аркадьевича, что с его сыном. А тот откуда знает? Он в полнейшем недоумении! В полнейшем! Кто бы мог подумать?! Приличный мальчик, приличная семья…
Что-то в интонации женщины показалось Владу неестественным, как будто в стройном и благозвучном аккорде появилась резкая, фальшивая нота. Похоже, хозяин ломбарда знает о том, что произошло с его сыном, гораздо больше, чем сообщил врачам. В таком случае эта яркая, модная дама в слишком короткой юбке тоже имеет более обширную информацию.
– Но что говорит сам Николай? Кто-нибудь спрашивал его, что случилось? Чего он так боится?
– Конечно, спрашивали! И Пантелеймон Аркадьевич, и врачи – все спрашивали. Только никто ничего не смог добиться. Молчит, и все! Как будто в рот воды набрал. Зубы сцепил, так, что аж желваки вздулись на скулах, – это для того, чтобы ни слова не проронить, – трясется, как в лихорадке, и молчит. Но только я вот что думаю, – Рита сказала это почти шепотом, – месть мертвецов – вот что это такое!
– Не может быть! Мертвецов? Вы уверены? Каких мертвецов? И за что они могли бы мстить сыну Пантелеймона Аркадьевича?
– Как за что? Он же нарушил их покой! А вы знаете, как они этого не любят?!
– Чертовщина, – подумал Влад. – Что она несет? У них тут что, все – кандидаты в психушку?
Видимо, что-то такое отразилась на его лице – недоверие или сомнение в глазах, потому что Рита тут же принялась горячо убеждать его в своей правоте, приводя массу доказательств.
– Я вижу, вы не верите. Никто не верит. А я точно знаю – это мертвецы. Ник копал могилы. Понимаете? Открывал гробы! Что-то там доставал…
У Влада от изумления брови поползли вверх. Что за чепуха! Копать гробы? Кто сейчас этим занимается? Тоже мне еще, грабители египетских пирамид!.. Там хоть брать было что – имело смысл копать. А в обычных могилах что искать? Золотые коронки разве что?
– Не понимаю, – непроизвольно вырвалось у него. – Зачем? Что он там собирался найти?
– Кто ж знает? Может, у него давно «крыша поехала»? Только раньше это незаметно было, а после мертвецов… сами понимаете.
